— У нас все кончилось. Более того, этого мне делать и не следовало. Я не должна была разделить ложе с моим бывшим конюхом.
— Ты разделила ложе с богатым маркизом, Лиза. И я не советую тебе никогда забывать о том, кто я теперь.
— Не должна забывать? — мстительно переспросила Лиза. — Но ведь твоя мать некогда разделила ложе с маркизом, и это не принесло счастья ни ей, ни тебе, ставшему незаконнорожденным.
Айван оттолкнул ее. На несколько минут наступило зловещее молчание, потом он сказал:
— Пусть я и был незаконнорожденным, но теперь-то мы поменялись местами с вами, мисс Альсестер. И потом, для таких, как вы, не все ли равно — быть с маркизом или с конюхом?
Задыхаясь от ярости, Лиза бросила ему в лицо:
— Я вас ненавижу, Айван, вы слышите? Нынешняя ночь станет для меня проклятием, и я всю жизнь буду ненавидеть вас за то, что вы вынудили меня к этому. Всю жизнь!
Айван шагнул к ней, наступив на несколько кристалликов из ее сетки. К удивлению Лизы, он не раз давил их. Айван задумчиво посмотрел на бусинки, лежавшие на полу, словно жалея о чем-то. Потом он вдруг нагнулся, поднял несколько и сказал:
— Возьмите их с собой на прощание, Лиза, в уплату за хорошую работу. — Он схватил ее за руку. Его слова были для Лизы как нож. В эту минуту она действительно почувствовала к нему настоящую ненависть. Но у нее не было сил, чтобы продолжать ссору. Надо было поскорее вернуться в Фиалковую Лужайку, где она, по крайней мере, не будет видеть его.
— Пустите меня! — крикнула она, пытаясь вырваться. — Вы ведь получили то, чего добивались, проклятый цыган!
Он снова оттолкнул Лизу, и она не стала задерживаться. Схватив манто, она, со слезами на глазах, побежала к выходу.
После ее ухода в спальне наступила тяжелая, мертвая тишина. Прислонившись к бюро, Айван стоял, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на каменный пол. Сверкающие кристаллы одновременно и злили, и притягивали его.
Нагнувшись, Айван поднял один из камней и, подойдя к зеркальцу на столе, вырезал на нем имя Лизы. Некоторое время он молча смотрел на эту надпись, потом, внезапно потеряв контроль над собой, разбил зеркальце ударом кулака. При этом Айван порезал руку, но не почувствовал боли.
— Такова моя воля, Лиза, — пробормотал он.