Что ей не понравилось, так это странный состав посетителей, вернее, посетительниц. Почти все из них были женщины. Некоторые просто с мрачным видом сидели за столиками, другие тасовали карты, третьи заигрывали с красивым приказчиком. Внезапно ее поразила страшная догадка. Все это могло иметь только вполне определенный смысл.
Трактирщик подошел к столику под лестницей и шшвырнул О'Хэрли ржавый ключ.
— В номер третий, Джек, — ответил он. Лиза последовала наверх за своим благодетелем.
У комнаты номер три было одно достоинство: чистый пол и свежее постельное белье. Но штукатурка на стенах облупилась, а единственный стул был таким ветхим, что садиться на него едва ли следовало. Кроме того, над кроватью были вбиты два колышка, игравшие роль вешалки. Лиза посмотрела в единственное окошко, и лицо ее омрачилось. О Хэрли, который внес в номер ее сумку и поставил у кровати, перехватил ее взгляд.
— Это — Левитское кладбище. Евреев там хоронят, — пояснил он.
Лиза посмотрела на огромные, обветшавшие надгробные памятники, вздрогнула и отвернулась.
— Надеюсь, привидений здесь нет? — спросила она, слабо улыбаясь.
О Хэрли засмеялся:
— Нету. Ничего тут не слыхать о них.
— Спасибо вам за все. Вы были так добры ко мне! — поблагодарила Лиза.
Джек тут же нахмурился. Выйдя в коридор, он приподнял свой цилиндр и сказал:
— Всего хорошего, мисс. Не доверяйте Сильвестру, не то он может впутать вас в свои дела.
На этот раз она хорошо поняла, что он имел в виду. Она попала в приют не раскаявшихся Магдалин, из которого уйти ей пока было некуда. И все же надо воспользоваться и таким кровом. Она уже заплатила за эту комнатушку за неделю вперед, а через неделю она может найти что-нибудь получше.
— Я завтра пойду искать место гувернантки, — сказала она, с грустью подумав о записках миссис Парке, которые остались в ридикюле.
— Ну и ладно, — кивнул О'Хэрли. С этими словами он стал спускаться вниз по лестнице.
Лиза закрыла за ним дверь, потом на всякий случай сразу заперлась на ключ. Она довольно быстро разобрала сумку, потому что взяла с собой немного вещей. Среди них, однако, было ее бальное платье. Осмотрев его, Лиза покачала головой. Оно было страшно мятое, но его можно было погладить. Хуже обстояло дело с прорехами на подоле. Ведь теперь Лизе, как-никогда прежде, нужно было продать это платье.
Лиза повесила его над кроватью и любовно погладила розовый атлас. Конечно, следовало бы постараться продать этот бальный наряд сразу, но сейчас Лиза слишком устала. Она улеглась на кровать, не раздеваясь, даже не сняв туфель. Сначала она пыталась обдумать какие-то планы на завтра, но ее мысли снова и снова, против ее воли, возвращались к Ноддинг Нолл и к Айвану, хотя домой ей нельзя было возвращаться. Но больше ничего Лизе сейчас не приходило в голову.