— Доброе утро.
В теплой тьме ночи Абигейл была женщиной. В холодном сиянии утра снова превратилась в никому не нужную старую деву.
Старую деву, сделавшую нескромное предложение незнакомцу… мало того, умолявшую его не останавливаться, продолжать, продолжать…
— Доброе утро, — пробормотала она. Он сбросил с нее одеяло и поднял так, что она вновь оседлала его бедра.
— Не возражаешь?
Не возражаешь? — эхом пронеслось у нее в голове. Вопрос, который она задала, прежде чем тереться о его крепкий жезл своей набухшей плотью.
Плотью, которой она дала имя.
Хочу, чтобы ты коснулся… коснулся моей… моей жемчужины!
Ее мышцы протестующе сжались. Она чувствовала себя так, словно ее насквозь проткнули толстым колом. Его плечи казались совсем коричневыми на белоснежных простынях. Крошечные соски едва проглядывали сквозь черные завитки.
А это означало, что ее груди тоже обнажены и ясно видимы.
Груди, которые он сосал, как изголодавшийся младенец.
Она поспешно прикрылась руками.
Его бедра подались вперед с вполне понятным намерением.
Абигейл охнула. Охнула, потому что он проник в самые глубины ее тела. И еще потому, что невыносимое давление не имело ничего общего с тем, что вошло в ее лоно. Скорее с тем, что наполняло ее мочевой пузырь.
Высвободив правую руку, она уперлась ладонью в волосатую грудь, которую она сосала ночью, как изголодавшийся младенец.
— Собственно говоря, да, возражаю. Видите ли, мне нужно…
Слова не шли с языка.
Абигейл закрыла глаза, униженная до глубины души.
Ибо не существовало способа вежливо объяснить мужчине, пронзившему женщину, что голос натуры иногда важнее зова плоти.
Но тут ее раздумья прервал раскатистый смех. Движения его тела вместе с колыханиями кровати вынуждали ее подскакивать на чрезвычайно твердом отростке, внедренном между ног.
Возмущенно открыв глаза, она подалась вперед, так что голые груди колыхались прямо у его губ. Мозолистые пальцы впились в ее бедра.
— Урок для нас обоих. Мужчина просыпается в полной боевой готовности. А женщинам, как я понял, срочно требуется облегчиться.
Абигейл, сцепив зубы, попыталась слезть с него, но ноги отказывались двигаться. Должно быть, онемели от неудобной позы.
— Прошу прощения, но мне, похоже, нужна ваша помощь… чтобы спуститься.
Загорелая кожа вокруг глаз собралась в морщинки.
— С удовольствием, только сначала мы поднимем тебя…
Сильные ладони сжали ее талию.
— А потом поставим на ноги.
Одним гибким движением он перевернулся и встал на колени. Абигейл не успела охнуть, как он вышел из нее и уложил на спину. И навис над ней так, что его плоть оказалась у ее лица. Такая же впечатляющая, как прошлой ночью.