— Где ваши туфли? Или привыкли бегать босиком?
Абигейл, краснея, оглядела комнату. Куда она подевала туфли?
Ах да!
Она промаршировала к двери и сунула ноги в полусапожки. Хотела было уложить волосы в узел, но поняла, что времени почти не остается.
Ветер едва не втолкнул ее в дверь. Волна воспоминаний чуть не сбила с ног.
Хочу женщину, которая заставила бы меня забыть, что последние двадцать два года я убивал людей.
Заглянув в окно, он подумал, что она читает религиозный трактат. Замужние матроны и старые девы читают религиозную литературу. Не то что женщина, которую способен выбрать мужчина, чтобы забыться.
Какое потрясение он, должно быть, испытал, увидев, что именно она прижимает к груди!
За какую шлюху, должно быть, ее принял, когда она так откровенно стала ему навязываться.
Какой жалкой дурочкой она была! Старая дева, неспособная смириться со своей унылой, никому не нужной невинностью.
Я взял тебя не потому, что считал распутницей, Абигейл… Потому что нуждался в тебе…
На секунду решимость Абигейл поколебалась.
Он знал все о ее теле, почему же она так стыдится своих обычных отправлений?
Но здравый смысл возобладал.
Полковник помнил, как развратно она вела себя ночью. Она ничуть не походила на высохшую старую деву, какой она была днем.
Низко склонив голову, она сражалась с ветром, не дававшим закрыть дверь. Пришлось брести по грязи к туалету позади дома. У нее едва хватило сил вернуться.
Полковник встретил ее у двери в одном полотенце, обернутом вокруг узких бедер. При одном взгляде на промокшую одежду и волосы, с которых капала вода, он втащил Абигейл в комнату, стянул с нее платье и панталоны и, завернув в одеяло, усадил на деревянный стул у стола, где было чуть теплее.
Абигейл должна бы рассердиться на столь откровенные ухаживания, но вместо этого она, присмирев, втайне наслаждалась уютом.
Сев на корточки, он деловито снял с нее сапожки.
— Я зажег огонь в плите и поставил греться ведро воды. В буфете нашлись лишь банка с чаем, полкаравая хлеба и клубничный джем. Хочешь, поджарю тосты, или подождешь, пока вскипит вода и заварим чай?
Абигейл взглянула на деревянный ящик у плиты. Запас дров сократился наполовину. Второй стул был придвинут к плите и увешан одеждой Роберта. Осколки с пола исчезли. У стены стояла метла. Журнал, оброненный ею вчера, тоже куда-то делся. Как и шпильки, вынутые из ее волос.
— Я подожду чая, спасибо, — обронила она.
— Вы упрямая женщина, мисс Абигейл.
Абигейл уставилась в беспощадные серые глаза и почувствовала, как сердце куда-то покатилось. Он выглядел… почти беззащитным. И в то же время настоящим мужчиной.