— Помнишь, — устало прошептал он, — как ты первый раз спускалась по водосточной трубе?
Удивившись, что он заговорил об этом в такой момент, Элпин подтвердила:
— Да. Я ободрала себе ладони.
Он хватал губами воздух, его грудь тяжело вздымалась.
— Это потому, что ты слишком крепко хваталась за трубу. Так вот, — хрипло сказал он, — не держись за свою невинность.
— Иначе я сделаю себе больно?
— Нет, милая. Я сделаю тебе больно.
— Кажется, я понимаю.
— Хорошо. Просто расслабься, лежи спокойно и думай о том, как хорошо тебе было со мной несколько минут назад.
Вспомнить это было несложно. Но возникала одна проблема: тогда она была одна. Она не думала, получит он наслаждение или нет. Теперь Элпин понимала, насколько Малькольм не думал о себе, доставляя наслаждение ей.
— На этот раз тебе тоже будет приятно? — спросила она.
Ее ранимость и ускользающий от него контроль заставили Малькольма задрожать.
— Да, Элпин, но только если ты доверишься мне.
Повернув голову набок, она чмокнула его в щеку и затихла.
— Я верю тебе, — прошептала она. Собрав в кулак остатки воли и изо всех сил борясь с пожирающим его желанием, он снова вошел в нее. Она оказалась теплой, тугой и податливой. Его сердце пело. Он сильно обхватил ее узкие бедра и устремился вперед, дюйм за дюймом, пока она наконец не приняла его полностью. С его губ слетел вздох облегчения.
Боясь поддаться безумному порыву, он вернулся мыслями к ней. Элпин сдержала свое слово: она лежала, не шевелясь, и едва дышала. Ее наблюдение относительно того, что их тела созданы самой природой так, чтобы подходить друг к другу, оказалось верным. Он почувствовал, как мало-помалу напряжение, сковавшее ее мышцы, исчезает, как расслабляются ее ноги и руки.
— Так лучше? — спросил он.
Она снова легонько провела по его бокам кончиками пальцев.
— Да. А тебе?
— О да, — выдохнул он, начиная двигаться в ней. — Я чувствую себя как в раю. Ты — мой рай.
Она напряглась, и, испугавшись, что ей больно, Малькольм замедлил движения, давая Элпин привыкнуть. Когда она успокоилась, он возобновил старый, как время, ритмичный танец. Странно, но с этой женщиной все казалось новым и необычным. Он медленно удовлетворял ее, то дразня, то медленно раздувая огонь страсти. Ее стоны и мольбы о скорейшем разрешении лишь вдохновляли его на то, чтобы как можно дольше растягивать этот процесс.
Когда ее стройные ноги обхватили его и ее мышцы начали содрогаться, Малькольм отбросил в сторону остатки самоконтроля и отпустил свою страсть на волю. Ему было так хорошо, как никогда ранее.
Это смутило его, равно как и проснувшаяся в душе необычная нежность к задыхающейся, удовлетворенной женщине, лежавшей под ним. Раньше он никогда не испытывал этого. Невозможность зачать ребенка прежде заставляла его испытывать после любви лишь бессмысленную опустошенность.