Боевые секиры, копья и шлемы покрывали высокие каменные стены в холле. Возле окон, выходящих во двор, стояли длинные скамьи, покрытые вышитыми покрывалами. Вдоль одной стены стояли столы. На них красовались вазы со свежим вереском. На другой висели гобелены с изображением ярмарки и майского праздника. На второй этаж поднималась лестница.
Помещение освещала люстра в форме пя-тилистника. Элпин заметила знакомое оружие.
— Ты носил этот меч. Он ухмальнулся:
— Ты имеешь в виду, что я любил волочить его за собой? Мальчишкой я не мог дождаться дня, когда смогу владеть им. Отец начертил на стене метку и сказал, что когда я дорасту до нее, то смогу стать солдатом. Я измерял свой рост ежедневно, вплоть до той поры, когда…
Она взглянула на него. Он стоял, стиснув зубы, и не сводил с нее настороженного взгляда темно-карих глаз.
— Когда что? — их взгляды всретились. — Так кто из нас притих, Малькольм?
Он невесело улыбнулся:
— Когда не вырос примерно с тебя.
На языке у него вертелись совсем не те слова, в этом Элпин была уверена. Малькольм явно что-то скрывал.
— Ты снова хочешь подшутить надо мной?
— Нет, — он повел ее к лестнице. — Любопытно, почему ты так обидчива?
Если бы она могла быть честной, то ответила бы, что к этому ее вынуждает необходимость. Ни разу в жизни никто, кроме Ангела Ночи, мстителя ее юности, не удосуживался принять ее сторону. Насколько Элпин могла вспомнить, она была то несчастной сиротой, которой некуда податься, то бедной родственницей без гроша в кармане. Когда она наконец-то обрела дом, его унаследовал Малькольм.
Чтобы скрыть горечь, она рассмеялась:
— По правде говоря, мне нравится быть крошкой: когда споткнешься, до земли лететь совсем немножко.
— Забавный стишок.
— Господин мой… — к ним подошла служанка лет пятнадцати. У девочки были светлые волосы, живые светло-карие глаза и свежее деревенское личико, усыпанное веснушками. На ней было простенькое коричневое платье, такое новое, что швы еще топорщились, накрахмаленный белый передник и чепчик. — Простите, господин мой. На объявление о найме экономки никто не откликнулся.
— Спасибо, Дора, — отозвался Малькольм. — Это леди Элпин. Пожалуйста, приготовь один из покоев для гостей: мы поместим туда нашу гостью и ее служанку.
Дора сделала книксен.
— Какие покои, господин мой? С тех пор как уехала миссис Эллиот, не у кого узнать, что делать.
— Элпин, ты как-то хвасталась, что знаешь в Килдалтоне каждый закоулок и щель. Где бы ты хотела жить? — спросил он.
В его словах явственно слышался сарказм, но она предпочла пропустить мимо ушей намек на ее детскую страть к укромным местам.