— Вижу, что ты не забыла этого, — заметил он. — Ты покраснела.
— Ты изображал жреца-друида, — она увидела, что его глаза потемнели от желания, и поспешно добавила: — Мы были невинными детьми и поэтому не понимали…
Малькольм обхватил Элпин за талию, поднял и усадил на край колодца.
— Устроим репетицию? В прошлый раз ты одержала надо мной верх.
В его глазах светилась решимость. Он был так близко, что Элпин ощущала тепло, исходившее от его шерстяной накидки-тартана.
— Я много лет не танцевала. К тому же сейчас ты сильнее, — отнекивалась она.
— Я покажу тебе все па и буду часто останавливаться, чтобы ты не запыхалась.
Ее пульс участился.
— Ты говоришь не о детских плясках… Он прижался щекой к ее щеке и нежно прошептал на ухо:
— Вынь шпильки из волос, и я покажу тебе, о чем идет речь.
Она задрожала и, чтобы не упасть, схватилась за его плечи.
— Я свалюсь в колодец.
— Обещаю вовремя поймать тебя, — прошептал Малькольм. Его губы находились в опасной близости от ее лица. — Мне это всегда удавалось.
Элпин нехотя подняла руки и начала вынимать из волос деревянные шпильки. Руки тряслись, ей казалось, что эта простая повседневная задача превратилась в некое непосильное действие. Губы Малькольма коснулись ее рта, его язык заставил ее губы приоткрыться. Она покорилась. К тому времени, как Элпин удалось распустить волосы, она начала терять контроль над собой. Экзотический аромат Малькольма дразнил ее, тепло его тела будило в ней огонь желания.
Он приобнял ее так, словно она была редчайшим сокровищем. Несмотря на то что Элпин чувствовала, как свободная рука Малькольма расстегивает ее рубашку, девушку не интересовало, правильно ли он поступает. Ей казалось, что они созданы друг для друга. Их сердца бились в унисон, его тяжелое дыхание эхом повторяло ее собственное. Ей нравилось, как его язык ласкает ее губы, и она попробовала повторить эти движения.
Когда Малькольм принялся целовать ее щеки и шею, Элпин испугалась, что сейчас упадет в колодец. Он отстранился, придерживая ее за талию, и продолжил расстегивать крошечные перламутровые пуговки на ее рубашке. Элпин посмотрела наверх. Там все еще парила птица. Полуденное солнце золотило пышные облака.
Малькольм вытащил ее рубашку из брюк и уставился на обнажившуюся грудь Элпин. Ее разгоряченную кожу холодил ветерок.
Жесткие черты Малькольма смягчились. Его губы были еще влажными от поцелуев.
— Ты купалась нагишом, как мы когда — то. Ты загорала там, где не должно быть загара.
— Джентльмен не стал бы говорить об этом, — было единственной фразой, которая пришла ей на ум. Элпин была заворожена тем, как Малькольм смотрел на нее.