С того печального дня, когда пятилетняя Кили впервые задумалась о том, кто ее настоящий отец, много воды утекло. Но ей казалось, что все это было только вчера…
Закончив плести первый в своей жизни венок из дубовых листьев, маленькая Кили бросилась навстречу отцу, шагавшему по внутреннему двору замка, думая, что он обрадуется ее успехам.
– Папа! – крикнула Кили, пробираясь сквозь толпу приближенных Ллойда. – Я хочу сделать тебе подарок!
И она протянула Мэдоку венок.
– Никогда не называй меня папой! – взревел Мэдок и прошел мимо, бросив на ходу: – Ты незаконнорожденная!
Сердце Кили пронзила боль, от обиды девочка расплакалась. Что она натворила на этот раз? Почему папа ее не любит? Длинная тень упала на землю, и Кили, подняв глаза, увидела перед собой Риса, которому было тогда двенадцать лет.
– Ты мне брат или нет? – спросила она его, задыхаясь от слез.
– Не обращай на него внимания, – сказал Рис, присаживаясь на корточки перед маленькой Кили. – Я твой брат и всегда останусь им. Можно, я надену этот милый веночек?
Кили улыбнулась сквозь слезы, но у нее все еще дрожали губы от обиды, когда она надела Рису венок на шею.
– Рис, – прошептала она, – что такое незаконнорожденная?
Но прежде чем он успел ответить, рядом с Кили раздался еще один мальчишеский голос:
– А я – навсегда твой кузен.
Оглянувшись, Кили увидела двенадцатилетнего Одо.
– И я тоже, – сказал десятилетний Хью.
– Ну ты и идиот! – воскликнул Одо. – Если я – ее кузен, то, конечно, и ты тоже.
– Ладно, ладно, но зачем же драться? – захныкал Хью.
– Как еще я могу выбить дурь из твоей тупой башки?
– Так ты скорее вышибешь мне все мозги, – заявил Хью.
– Да у тебя их и в помине нет! – парировал Одо.
Кили засмеялась, почти забыв свою обиду. Кузены часто вели себя нелепо, но Кили искренне любила их.
– Сплети и мне венок, – попросил Одо.
– И мне тоже, – сказал Хью.
– Мне первому, я старше! – воскликнул Одо.
– А я красивее!
Кили взглянула на Риса.
– Ты меня любишь? – спросила она, заглядывая ему в глаза.
– Да, очень.
Рис обнял ее и крепко прижал к груди. Кили положила ему голову на плечо и тут заметила, что Мэдок с мрачным выражением лица наблюдает за ними издали.
– Вы плачете, моя красавица? – раздался рядом с Кили знакомый голос.
Вздрогнув от неожиданности, она подняла голову и увидела графа Бэзилдона.
– Что вы здесь делаете? – спросила девушка. Ричард приподнял бровь в недоумении.
– Я здесь живу. Разве вы забыли?
– Нет, вы живете… – начала Кили, однако ей самой не нравился ее грубый тон и неучтивое поведение.
– Вон там, – закончил за нее Ричард, показав на соседние владения, примыкавшие к саду герцога.