Умывшись и одевшись, Кили присела на краешек кровати и поела. Ее завтрак состоял из сыра, хлеба и молока.
И тут она услышала стук в дверь своей спальни.
– Войдите! – громко сказала Кили.
Дверь распахнулась, и в комнату вошла графиня. За ней следовал дворецкий графа Бэзилдона, державший в руках серебряный поднос.
Подойдя к Кили, он сказал:
– Это для вас, миледи.
На подносе лежали записка на пергаменте и букетик из маргариток и фиалок.
Взяв цветы, Кили вдохнула их аромат, а затем развернула письмо.
– На языке цветов фиалки символизируют любовь, – заметила леди Дон, – а маргаритки обычно дарят на прощание.
«Значит, граф сдался», – решила Кили. Она не могла определить, какое чувство испытала при этой мысли – облегчение или разочарование? Письмо не содержало ни обращения, ни подписи. На пергаменте энергичным почерком было выведено всего несколько слов: «Я не хотел обидеть вас. Простите меня, пожалуйста».
Кили поняла, что граф действительно сожалел о вырвавшихся у него словах. Ему, очевидно, дорого стоили извинения, которые он должен был принести незаконнорожденной девушке, пусть даже она была побочной дочерью пэра Англии. Кили не могла не принять их.
– Передайте графу, что я больше не сержусь на него.
– Очень хорошо, миледи, – сказал Дженнингз и, поколебавшись, добавил: – Граф просил также передать, что он хотел явиться к вам лично и принести свои извинения, но состояние здоровья не позволило ему сделать это.
– Так он нездоров? – в один голос спросили Кили и леди Дон.
– Он подвернул ногу и повредил лодыжку, – сообщил Дженнингз. – Растяжение связок, наверное.
– Вы непременно должны посетить графа, моя дорогая, – сказала леди Дон, обращаясь к Кили.
Беспокойство охватило Кили, она с тревогой взглянула на дворецкого.
– Скажите, каким образом граф получил эту травму? Что случилось? – спросила она.
Дженнингз пожал плечами, демонстрируя свое полное неведение.
– Передайте графу, что я приду к нему в четыре часа и принесу с собой то, что быстро поставит его на ноги, – заявила Кили.
– Хорошо, миледи.
И с этими словами Дженнингз вышел из комнаты.
– Могу я попросить повара приготовить мазь для графа? – спросила Кили графиню.
– А что вам для этого нужно?
– Смешать желчь ласточки и оливковое масло.
– Я сама позабочусь об этом, – сказала леди Дон и вышла из спальни.
Кили изменила свое мнение о графе. Глядя на бесчисленные букетики нигеллы и вдыхая их аромат, она думала о том, что Ричард все же считается с ее чувствами. Он не был законченным негодяем, об этом свидетельствовали его добросердечие и искреннее раскаяние. Очевидно, в душе графа боролись добро и зло, и Кили надеялась, что добро одержит верх.