— Я хочу вас!
— Всегда к вашим услугам.
— Тогда, где же?..
— У меня есть плед. А под вашими ножками — пол. Так опустимся же к вашим ступням, мой кумир.
— Сумасшедший!
Сколько раз партнерши называли меня так! Она поднимается и сама расстилает мой плед на полу. Я, как всегда, наготове.
Но… о, страшное разочарование! Моя ладонь скользит по ее горячим бедрам, и я делаю страшное открытие. Элеонора, волшебная Элеонора, богиня, фея… Не женщина, а гермафродит!
— Но ты же… не женщина! — лепечу я, остывая.
Она недоуменно отвечает:
— Да. А в чем дело?
— В чем дело?!
Увы, иногда нас охватывают дикие инстинкты. Почему при некоторых обстоятельствах выходишь из-под контроля? И почему собственные чувства руководят человеком, как им заблагорассудится?
Напрасно я размышляю. Это — слишком сложно для меня. Спортсмен не может прыгнуть выше своих возможностей.
Я пытаюсь дать ей наслаждение, повернув ее попкой к себе, но едва не ломаю свой “стержень”, а бедняжка от боли спасается бегством.
Она врывается в комнату Кристиана, уронив по пути конную статуэтку святого Мартина. Раздается оглушительный грохот, Кристиан Бордо просыпается и зажигает свет.
Видя всхлипывающую подружку и меня в несколько неопрятном виде, он сразу все понимает.
— Она хотела вас изнасиловать?
— Да, действительно…
— И вы поняли, что…
— Да, тут смешение полов, отвратительный гибрид!
Гримаса злобы искажает лицо актера.
— Ну-ка ты, бывший флик! Я запрещаю тебе оскорблять Элеонору в моем доме!
— Тогда скажите ей, чтобы не лезла ко мне.
В это время открывается дверь напротив, и появляется блондинчик. На нем — кружевная ночная сорочка.
— Что здесь происходит? В чем дело? — бормочет он спросонья и пытается ударить меня.
Я бью его в подбородок, и он валится на растеленный плед, который сыграл незавидную роль в моей невинной забаве.
Бордо сердится.
— Сейчас же убирайтесь отсюда прочь, солдафон! Завтра же подам на вас жалобу за попытку изнасилования… и дебош в моей спальне!
— Я первым обнародую вопрос о насилии и сделаю достоянием гласности все, что здесь творится: педерасты, гермафродиты! Сборище убогих и юродивых! Разврат!
Я говорю ему невесть что — одни восклицания и междометия, а в ответ несется:
— Этот тип обезумел! Он — сумасшедший! Надо вызвать полицию!
Наконец, Элеонора решается и бежит к телефону звонить в полицию. Но тут появляется Берю, которого разбудил шум, поднятый нами.
Он — в длинных кальсонах и майке, но при шляпе. Все думают, что он в черных носках, нет, он — босой, просто порос черной шерстью.
Спускается и Поташ. Появляется горничная, на этот раз — настоящая женщина. В этом нет сомнения, потому что на ней прозрачная рубашка типа “Беби”, сквозь тонкую ткань которой просвечиваются все положительные качества ее обнаженного тела. Общее смятение от этого увеличивается. Среди криков и оскорблений, я вкратце объясняю Берю, что со мной случилось.