И тут ударили колокола, вспыхнул фейерверк, засвистели свистки, старый Луи Армстронг энергично дунул в трубу, а где-то ударник стал выбивать бешеный ритм. Д. К. поднялся во весь рост, выпустил когти, вонзил их в шарик и потянул его к себе.
Кошачья мята! Впервые за столько лет! Проснулись гормоны. Д. К. запустил в нее лапы, оторвал кусочек, нюхнул и завертел головой.
Плимпертон был безмерно рад. Он обратился к Зику:
– Вот видите! Я же говорил! Это зелье и мертвого подымет! Для кошек это сразу и духи, и вкусная сигарета, и икра! Как в рекламе нефтяной фирмы: запускаете в бензобак тигра!
– Мне бы что-нибудь такое! – посетовал Зик.
Плимпертон отправился на пост. Зик влез в машину, сел рядом с Ингрид и закрыл дверцу. Он обратил внимание на то, что Ингрид оделась, как он сказал: сплошь в темное, от обуви до головного платка. На заднем сиденье Д. К. наслаждался эликсиром богов. Когда он почувствовал на себе взгляд Ингрид, то понял, что ведет себя не по возрасту.
Зик вернулся к обсуждению плана действий:
– В твоем распоряжении всего три минуты. Ты сумеешь покрыть за это время весь маршрут от командного пункта до зольного отверстия и обратно? Лимит жесткий.
– Уложусь.
Сверили часы.
– Осталось двадцать минут.
Он молча ждал. Время тянулось медленно-медленно. Он сжимал и разжимал кулаки, чтобы снять напряжение. Если с Д. К. или Ингрид что-нибудь случится, ему всю жизнь будут мерещиться кошмары.
Вдруг до него дошло, что Ингрид обращается к нему. Очень тихо, очень настойчиво:
– Помнишь, ты видел у меня Джимми? На дне рождения Пэтти.
Не дожидаясь ответа, она продолжала:
– Они ведут себя так, будто я собираюсь за него замуж, но это же обычное приглашение. На самое обычное свидание, но если их послушать, Пэтти и папу,– оба хороши…
– Давай сначала, – сказал Зик. – Я как-то отвлекся.
Ингрид стала рассказывать с самого начала и дошла до того, как они с Джимми собрались ехать с двумя другими парочками на пляж Ньюпорт-Бич, хотя весь класс собрался на ночь в Диснейленд.
– Папа всегда так все понимает, почему же не хочет понять сейчас? До него так и не дошло, как это для меня важно. Джимми и спортсмен, и музыкант, и журналист нашей школьной газеты. За всю свою жизнь я не встречала столь значительного человека, и он пригласил меня – меня – поехать с ним. И я поеду. Мне уже семнадцать, хотя и папа и сестра обращаются со мной, будто мне четырнадцать. Я взрослая. Я такая же взрослая, как Пэтти, если судить по ее поступкам. Все дело в том, что они мне не доверяют. Вот и все. А я думаю, что это ужасно, когда тебе не доверяют в собственной семье. Честное слово, Зик, ты тоже так думаешь?