— Мне пришлось…
— Потому что ты убил Дораду?
— Да.
— Боялся, как бы она не заговорила?
— Да.
— И по этой же причине пырнул ножом Пишранда?
— Да.
— Просто не верится… ты — и вдруг все эти убийства…
— Я не виноват… так получилось…
— Выкладывай!
— Перрин послала меня встречать один из наших баркасов. Он возвращался из Генуи… Капитан честно сказал, что взял на борт пассажира… и его, похоже, разыскивает итальянская полиция… Я пришел в бешенство, потому как всегда был против таких перевозок — от них одни неприятности… Ну а потом я пошел домой… Вдруг вижу, на Монтэ-дэз-Аккуль какой-то парень стоит, прислонившись к стене и, видать, едва держится на ногах. Ты ведь меня знаешь, Элуа? Я слишком жалостлив… Ну и подошел. Оказалось, итальянец. Он спросил меня, не знаю ли я Богача Фонтана. Представляешь, как мне стало любопытно? Короче, через несколько минут я уже понял, что передо мной мой подпольный пассажир, и назвался Фонтаном. Я отвел парня к себе, вернее, в маленькую контору за домом — там раньше была прачечная… и там… о Господи!.. макарони снял пояс и сунул мне под нос такую кучу драгоценностей, что я чуть не ослеп от их блеска! Целое состояние… Элуа, целое состояние… около миллиона франков… И я мог бы начать жизнь заново…
— С Эммой Сигулес?
— Да… у нас с Перрин уже давно ничего нет… Я знал, что Пэмпренетта вот-вот выйдет замуж и уйдет из дому… и сказал себе, что в Америке смог бы стать человеком, а не прозябать, как тут, в Марселе… Потом я отвел Ланчано на липовый склад товаров — якобы спрятать от полиции… Там я его и убил, а труп бросил в воду… Ну а драгоценности припрятал…
— Где?
— Да там же, в бывшей прачечной, в старом котле… Наутро я все объяснил Эмме… Но этой дуре непременно понадобилось лезть на глаза Пишранду… Поняв, что за ней следят, Дорада предупредила меня… Остальное ты знаешь… Когда я избавился от Пишранда, девчонка струсила. Я понял, что она меня выдаст… Вот и пришлось убить… хотя я очень любил Дораду…
— А Бруно?
— Он хотел отомстить за своего друга Пишранда… И я понимал, что рано или поздно парень до меня доберется — он ведь не из тех, кто бросает дело на полпути… Но я рад, что не убил Бруно, Элуа…
— Не по своей воле ты оставил его в живых, подонок!
Адоль поднял голову, и Великий Масли увидел залитое слезами лицо.
— Помоги мне выпутаться, Элуа… только ты один можешь…
— Послушай меня, Дьедоннэ: Перрин не заслужила мужа-убийцы, Пэмпренетта выходит замуж за Бруно, а я не хочу, чтобы в мою семью вошла дочь человека, запятнанного кровью…
— Так ты считаешь, я должен уйти?
— Да, ты уйдешь, Дьедоннэ.