Последовало еще несколько писем, каждое из них закодированное на основе ключевого слова, содержащегося в первой открытке, которую подсунули послу.
Информация была бесценной: новые данные по истребителям «стелс», модернизация ракет «Трайдент», достижения в разработке СОИ, лазерная оптика для артиллерии, спутниковые навигационные системы… прямо дух захватывало. Советы получали надежные данные о важнейших военных тайнах Америки. И при этом не знали, кто их поставляет. И зачем.
Вот Харлану Олбрайту и было приказано задействовать лучшего агента матушки России, чтобы выяснить, кто и зачем. Этот агент – Луис Камачо, специальный агент ФБР, начальник отдела контрразведки по округу Колумбия. Он пока ничего не выяснил.
Черт побери, есть от чего прийти в уныние. К тому же Терри Франклин, средство для разработки данных от неизвестного источника – вдруг захандрил.
– Вы верите в закон энтропии? – спросил Камачо. По телевизору показывали рекламу.
Олбрайт отвел глаза от экрана и попытался сосредоточиться:
– Энтропии?
– В замкнутой системе неупорядоченность нарастает.
– Видимо, да.
– Удержится ли Франклин?
– Не знаю. Сомневаюсь. И он слишком много знает. – Он похолодел, предчувствуя ярость начальства, если Франклин когда-нибудь расскажет американцам, что ему удалось у них украсть.
– Можно доставить его в Советский Союз?
Олбрайт пожал плечами и встал.
– Лучше пойду спать.
– Угу.
– Встретимся завтра вечером.
– Конечно.
* * *
Рита пришла в ужас, когда она, сопровождаемая Бабуном, вошла в его квартиру.
– Я живу здесь всего месяц, – пробормотал Бабун у нее за спиной.
Всюду валялись вскрытые картонные ящики с книгами, полотенцами и всякой ерундой. Она зашла в кухню. В раковине полно грязной посуды. На плите сковородка с какой-то гадостью. В холодильнике пол-ящика пива и упаковка «кока-колы» – и ничего больше. По крайней мере, там чисто. Но как этот парень умудрился запачкать столько тарелок? Ага, морозильник забит овощами и замороженными обедами. Даже кусок мяса есть.
Она вывалила содержимое сковородки в раковину, залила сковородку водой, потом горячей водой из крана смыла отвратительный нарост.
Бабун чувствовал себя явно не в своей тарелке.
– Я не силен по части хозяйства, – пробормотал он. – Все собирался расставить вещи, но я же был так занят.
Рита прошла в спальню и зажгла свет. Постель представляла собой нечто немыслимое. Она свалила покрывало и одеяло на пол, затем принялась срывать простыни.
– Принеси-ка чистые.
– Гм… понимаешь, других у меня нет. Зачем тратить деньги на лишние простыни, когда одной достаточно на… – Он осекся под ее взглядом: Рита снимала наволочки с подушек. – Мне же ничего не стоит снести простыни и наволочки в подвал и выстирать их в машине. – Он подобрал белье с пола и направился к двери, которая громко хлопнула. Рита Моравиа улыбнулась и покачала головой.