Спартак (Ян) - страница 6

Надсмотрщики разбили на группы большую часть рабов и каждой объявили:

— Вы будете Лопатами, вы — Мотыгами, а ты — Сохой, ты — Воротом у колодца, ты — Бороной, а ты — Тачкой…

Фракийцы, как самые сильные, были объявлены Мельничными жерновами и Кирками, ломающими камни[10], и им предстояло пойти в разные стороны: одним на мельницы вертеть жернова, другим — в каменоломни вырубать глыбы мрамора, из которого потом строились для богачей прекрасные виллы и высекались статуи.

Грустно расставались фракийцы друг с другом, в знак прощания протягивая руки ладонями кверху. Они не предчувствовали того, что скоро им придется снова встретиться.

СМЕРТНИКИ

Остальная часть рабов двинулась дальше на север и через несколько дней пути ранним утром подошла к воротам большого и богатого города Капуи.

Гета, Амика и греческий философ были в этой группе. Так как караван всю ночь гнали без отдыха и без еды, то все, дойдя до стен города, без сил попадали на землю.

Ворота были еще закрыты, и перед ними собирались поселяне, которые на ослах и мулах привезли для продажи овощи, кур, овечий сыр и другие продукты.

— Скоро ли откроются ворота? Долго ли будет сторож спать? — кричали поселяне и стучали посохами по тяжелым, окованным железом воротам.

В стене рядом с воротами была темная дыра. В ней в течение многих лет жил сторож-раб, прикованный цепью.

— Кто там стучит в ворота? — закричал сторож. — Еще жрецы бога Аполлона ждут, еще не прозвенели бронзовые щиты, возвещая восход солнца.

Перестаньте стучать, не мешайте мне спать! Единственная моя радость — сон, и его у меня отнимают! А во сне я вижу мою далекую родину…

Так как недовольные поселяне продолжали стучать, то ворчание усилилось, и из дыры вылезло на четвереньках странное существо. Это был сторож. Длинные спутанные волосы свешивались до земли, закрывая лицо. На теле клочьями висели обрывки звериных шкур. Широкое железное кольцо охватывало поясницу, и от него тянулась длинная цепь к кольцу в стене.

Прыгая на четвереньках, раб бросился к стучавшему в ворота. Тот отбежал, а сторож стал браниться, вставляя слова на непонятном языке. Остальные поселяне загоготали:

— Догони его, Цербер[11], загрызи его!

— Не могу, цепь не пускает, — ответил сторож, оставаясь на четвереньках, — а то бы я поймал бездельника, хоть ноги мои и перебиты.

— А за что тебе перебили ноги?

— За что? За то, что я хотел убежать к себе на родину.

— И давно ты здесь сторожишь?

— Лет тридцать или побольше. Я молодой был, усы едва только показались, а теперь я совсем побелел. Но я все-таки убегу в родную деревню, на руках уползу, а не останусь здесь с этими тиранами! — и он погрозил костлявым кулаком в сторону города.