Мистер Каппа и «Обрученные»
Было десять часов утра. Шел урок литературы. Со старым учителем Ферретти ученики обычно вполне разумно использовали эти драгоценные пятьдесят минут. Они обменивались через парты и даже через ряды парт записками самых различных размеров на самые животрепещущие темы. Например, о немецком кино в период между двумя войнами, о футболе, о бурном росте числа мотоциклистов на японских островах, о любви, о деньгах (заключая пари на мороженое или сдобную булочку), о книжках-картинках, сигаретах и так далее. Но все сильно изменилось с тех пор, как старого учителя сменил новый – синьор Феррини. Он сразу дал понять, что для него литература – это действительно урок литературы, а сама литература – это прежде всего «Обрученные» [5]. И вот теперь они сидели и пыхтели над изложением по этому роману.
Синьор Феррини, вооружившись девятихвостой плеткой, ходил по классу и заглядывал в тетради, желая убедиться, что в каждой найдет изложение двенадцатой главы бессмертного романа и что ученики не списывают друг у друга, иначе все изложения будут похожи, как зеркальные отражения.
Ученик Де Паолис дрожал мелкой дрожью – он пересказал только первый и последний абзацы главы, а промежуток между ними заполнил образцом газетной прозы, который наугад выхватил из передовой статьи газеты «Паэзе сера» [6]. Так что при внимательном чтении его изложение прозвучало бы так: «В этой главе Автор вспоминает, что урожай зерна в 1628 году оказался еще более жалким, чем в предыдущий год. Но только упорная борьба за перемены как в области политики, так и в социальной структуре общества может вновь открыть социалистам возможность войти в правительство, при условии, что…»
Убедившись, что слово Автор написано, как и полагается, с заглавной буквы, синьор Феррини хотел пройти дальше, но вдруг закричал от ужаса – он обнаружил, что ученик Де Паолис, экономя бумагу и чернила, исправил заголовок предыдущего изложения – «Глава одиннадцатая» на «Глава двенадцатая». Незадачливый ученик тут же понес наказание – получил семь ударов плеткой по брюкам. И надо отдать ему должное, даже не пикнул.
А потом суровое лицо синьора Феррини осветилось радостной улыбкой.
– Я вновь хочу воздать хвалу ученице Де Паолоттис, – торжественно заявил он, – за ее безупречное изложение, написанное, как всегда, изящным слогом. Де Паолоттис проявила себя тонким наблюдателем и аналитиком, глубоко раскрыла содержание главы, работа ее превосходна, а пунктуация безошибочна! Вы же, господа, хорошо знаете, какое большое значение придавал Мандзони пунктуации.