Ровно в десять в дверь гостиничного номера постучали.
— Senora, cafe у las flores, — произнес пожилой человек из бюро обслуживания, вкатив тележку с белоснежной салфеткой, на которой стояли кофейник с бодрящим испанским кофе и три вазочки с вытянутыми черными бутонами.
Я дала ему щедрые чаевые, закрыла дверь и ощутила терпкий восточный аромат. В тепле гостиничного номера бутоны стали стремительно превращаться в большие черные цветы. Я осторожно вынула записку, взяла один бархатный цветок, снова забралась в постель и прочитала:
«Дорогая Элизабет, добро пожаловать в Барселону. С нетерпением жду первой встречи с Вами сегодня в полдень в нашем офисе на Пасео де Грасиа. Если Вы свободны вечером, почту зачесть угостить обедом в ресторане отеля „Ритц“ самую талантливую женщину в Барселоне. Искренне Ваш Джордж Химинес, президент студии „Гойя и Химинес“.
Слишком красивые цветы в слишком красивой вазе и слишком красивая карточка настораживали. Исходя из голливудского опыта, я знала: нельзя позволять себе ни единого шага, а иногда и словесной реакции, не проанализировав предварительно мелочи. Каждый человек что-то скрывает — отнюдь не то, что лежит на поверхности.
Каллиграфический почерк, которым было написано приглашение, просто приводил в восторг. «Хм, Джордж, вы пытаетесь вызвать у меня растерянность?»
Ваша секретарша, не стесняясь своего британского акцента, сообщила, что вас не будет на сегодняшней встрече. «О нет! — выпалила она. — Встреча в Барселоне станет вашим предварительным знакомством с творческой группой. Конечно, он там не появится. Сеньор Химинес никогда не участвует в предварительных встречах. Наш главный босс занимается только важнейшими финансовыми вопросами. Сеньор проведет всю эту неделю в Афинах на заседании совета директоров».
«Джордж, заставить секретаршу солгать таким образом — дурной тон. Важно понять, чего вы хотели добиться. Обозначить свою власть? Зачем вам это?»
Вероятно, я слишком жаждала снять этот фильм из личных соображений, привлеченная возможностью поработать в Барселоне, и поэтому не столь тщательно, как обычно, проверила деловые моменты?
Вряд ли. Через знакомого в отделе инвестиций международного банка, имевшего филиал в Испании, я навела справки о деятельности студии «Гойя и Химинес» за последний год. Личное финансовое положение Химинеса оставалось исключительно прочным. Исследование, проведенное мною в Нью-Йорке, позволило узнать, что он также является главным финансовым администратором крупной международной холдинговой компании, которой и принадлежит киностудия. Пожалуй, для такого человека в порядке вещей прислать вместе с запиской столь необычные цветы со странным ароматом. Тем не менее они внушали мне страх.