«Дядя Джейк»… Джейк всегда был с ними и, несмотря на возраст – ему было уже двадцать четыре, – являлся главным заводилой всех детских забав. Одно время он снисходил до рыжеволосой девчонки, играя с ней. Она же боготворила взрослого родственника, звала его «дядей», бегала за ним, как собачонка. Но в их отношениях было что-то такое, чего она не понимала до конца. Например, почему всякое случайное прикосновение к нему обжигало ее странным огнем?..
Какое-то время общение с Джейком приводило ее в восторг, но вдруг он изменился, отстранился от нее, стал холодным и недоступным. Она почти его не видела. И вот однажды ночью…
Он пришел в ее «тайное убежище»… Они долго говорили о разных вещах, малопонятных Эмбер. И тогда он ее поцеловал… Этот поцелуй объяснил ей многое: она стала взрослой, почти женщиной…
Но теперь, после стольких лет разлуки, все переплелось: реальная жизнь и воспоминания. Эмбер молчала, ожидая чего-то.
Джейк произнес только одно слово – «Эмбер», но этого было достаточно, чтобы события прежних лет волной накатились на нее. Его близость, тепло его губ уже не были лишь воспоминанием. Ноги ее сами собой подогнулись, и спина ощутила влажную прохладу мягкого мха.
Над ней было его лицо, на фоне звездного неба, а деревья окружали их, словно стояли на страже, охраняя эту встречу. Пальцы Джейка ворошили ее волосы, прижимая их к земле.
– Ты уже больше не ребенок, Эмбер, – произнес он тихо. – Ты – женщина, а я – мужчина.
Его слова пробудили в ее душе тот мучительный голод, о котором она догадывалась, но не признавалась самой себе. Точно во сне она ощутила прикосновение его рук к ее груди, прикрытой лишь тонким, прозрачным шелком комбинации.
Подарок Саймона… На мгновение сознание ее прояснилось, и Эмбер попыталась сесть, жадно хватая ртом воздух, словно бы она тонула. Но тут случилось невероятное: губы Джейка прикоснулись к ее груди, и она ощутила блаженство, на грани сладкой боли.
И опять, как во сне, она услышала свой безмолвный стон; порыв страсти захватил их обоих и унес, словно осенние листья, к тому, неизвестному ей до сих пор восторгу, какого она никогда еще не испытывала. Этот восторг поглотил ее тело и душу, а потом они оба погрузились в сон без сновидений такой же прекрасный, как роса на бархатном мху.
Но страшным было ее пробуждение, когда она осознала все, что случилось.
Ей стало зябко после того, как она проснулась: в лесу было холодно и сыро. Какие-то странные перемены произошли в ее теле, и, казалось, оно больше уже ей не подчинялось.
Где она? Куда девались постель и одеяло? Несколько мгновений Эмбер пребывала в неведомом пространстве, между сном и бодрствованием, утомленная чувством удовлетворения, наполнявшим ее тело. И все же она пыталась, хоть и слабо, припомнить, что же с ней произошло.