– Давай, давай. Тигровый Глаз. Мы с тобой еще увидимся. – В голосе его звучали многообещающие нотки, и она ощутила дрожь предвкушения, пробежавшую вдоль позвоночника.
Эмбер пошла вслед за Маде, чувствуя себя невероятно счастливой в обществе этой грациозной островитянки, несмотря на невозможность объясниться на одном из двух языков. Эмбер очень хотелось поделиться с Маде своей радостью. То, что произошло в маленькой хижине, казалось теперь сном… Но, даже если бы они и могли объясниться на каком-нибудь языке, как расскажешь Маде о том, что случилось? Ведь та и так считала их мужем и женой.
Женщины улыбались друг другу и общались жестами. Вскоре Эмбер стала играть с малышкой, в то время как все принялись за работу.
Даже трехлетняя Ниоман украшала цветами рисовые пирожные для духов храма.
Кетут, мальчики и Джейк ушли из дому. Маде кое-как объяснила Эмбер, что они пошли вместе со всеми мужчинами деревни смотреть петушиные бои.
До Эмбер доносились их возбужденные возгласы, но ей не хотелось присоединяться к зрителям этого жестокого представления – она предпочла наблюдать за традиционным украшением священных даров. Кроме того, там, среди мужчин, она чувствовала бы себя не – в своей тарелке. Местные женщины не проявляли интереса к мужским забавам.
Наконец все было готово, и Маде пригласила Эмбер в гостевую спальню, чтобы помочь ей переодеться, опоясаться широкой шалью и украсить волосы цветами. Казалось, рыжие волосы Эмбер приводили в восторг островитянку, когда она вплетала в них восковые цветы.
Вдруг Маде пришло в голову нечто важное:
– Вы нет это… – и она указала на низ живота Эмбер. – Время Луна, все женщины, вы нет теперь?
Эмбер покраснела, заверяя хозяйку, что все в порядке. И вновь, как это уже бывало, тень смутного подозрения замельтешила в ее мозгу… И куда-то скрылась.
Мужчины вернулись и пошли умыться и переодеться. Джейк появился в праздничном саронге и в головном уборе. Все женщины в доме защебетали вокруг него, словно стая колибри вокруг ястреба. Сердце Эмбер наполнилось гордостью, и она сразу поняла по его взгляду, что ее туалет тоже пришелся ему по вкусу.
Но они не могли уединиться. Празднество набирало обороты, появились молящиеся, и женщины понесли к храму дары на головах, Трехлетней Ниоман поручили заботу о гостях, и девочка отнеслась к своим обязанностям весьма серьезно: держась за подол саронга, она водила Эмбер и Джейка вокруг храма.
Ритуал приношения даров был простым и дружелюбным – совсем не таким, как Эмбер представляла себе. По прибытии всех приносящих дары процессия направилась внутрь храма. И там все женщины, даже пожилые, закружились в священном танце, а прекрасные дары из фруктов и цветов подносились к изображениям богов. Каждый член общины был орошен святой водой и получил благословение в виде нескольких зерен риса, вдавленных в лоб и щеку.