Его любовь к Лили была настолько велика, что он не стал сопротивляться, когда она решила выбрать экипировку и для него. Люк даже не поморщился, когда она накупила ему цветастых рубашек. В свободное время он бродил по Французскому кварталу, довольный, что может все изучить, послушать уличных музыкантов, посмотреть на артистов, выступающих на площади Джексона.
Но больше всего Люк любил репетиции.
«Волшебная дверь» была тесным, темноватым клубом, стены в котором пропитались запахом виски и сигарет. Стояли жаркие дни, и в полдень уставшие от солнца туристы напрасно искали в городе хоть клочок тени. В клубе мерно хрипел кондиционер, но вся его энергия уходила, по-видимому, на этот звук и слабый ручеек тепловатого воздуха. Немного больше толку было от вентилятора на потолке, но когда включались прожектора, клуб превращался в маленькую плавильную печь.
Стены клуба были оклеены красным с золотом вельветом, а за баром стояло огромное зеркало, чтобы создать ощущение свободного пространства. Здесь казалось, что ты – жучок, сидящий в разукрашенной коробочке, а поймавший тебя ребенок забыл сделать в крышке отверстия для воздуха.
Люк обожал это место.
Каждый день после обеда Лестер Фридмонт, менеджер, сидел за первым от сцены столиком с кружкой пива и огрызком сигары. Это был высокий мужчина, у которого весь его излишний вес сосредоточился в животе. На нем всегда была белаярубашка с короткими рукавами, галстук и ему в цвет – подтяжки. Его черные туфли всегда сверкали. Редеющие волосы были зачесаны назад и влажно блестели в свете ламп. Он смотрел на окружающий мир через затемненные стекла тяжелых очков с черной оправой, сидевших на конце его острого носа.
У его ног терся жирный пятнистый кот по кличке Фифи. Иногда Фифи вперевалку подходил к бару, подкреплялся с поставленной рядом со стойкой тарелочки и возвращался опять потереться о ноги хозяина.
На столике у Фридмонта стоял телефон. Он обладал удивительной способностью одновременно смотреть репетицию, делиться своими комментариями, ругать уборщицу клуба и разговаривать по телефону.
Люку понадобилось несколько дней, чтобы понять, что Фридмонт был букмекером.
Неважно, сколько раз они прогоняли номер, но Лестер мог после каждого раза одобрительно покачивать головой и покрикивать:
– О, Господи помилуй, вот это отлично! Расскажешь мне, как ты это сделал, Макс?
– Извини, Лестер. Профессиональный секрет.
И Лестер возвращался к своим делам: принимать ставки и чесать брюшко.
Макс собирался начать новую программу с ловкости рук и какого-нибудь фокуса с яркими разноцветными платками, как это было на карнавале. Потом он хотел показать свой вариант «Волшебного шарика», а затем вывести Роксану в новом номере – «Летающая девочка». Он добавил нечто новое и к номеру с распиливанием: теперь ящик должен был стоять вертикально, а Лили распиливали не пополам, а на три части. Все было уже почти доведено до совершенства.