— Хорошо. Только я не смогу уехать, пока Пибоди не встанет на ноги.
— Это само собой.
Ева кивнула: слов не требовалось. Они вместе обогнули вертолет. Прежде чем залезть в кабину, Ева в последний раз бросила взгляд на страшный двор. Может, это было и глупо, но ей стало чуточку легче оттого, что на месте еще так много полицейских. Она уже сделала официальное заявление для прессы, но несколько журналистов еще топтались вокруг, словно ожидая чего-то еще. Ева решила, что в этот вечер они ничего больше не дождутся. Ей хотелось побыть наедине с мужем. Когда Рорк занял кресло пилота, она обняла его за талию и прижалась щекой к его щеке.
— Давай просто так посидим.
— С удовольствием.
— Меня это здорово тряхнуло. К такому просто невозможно подготовиться, сколько ни старайся. И, сколько ни старайся, невозможно искупить эти жертвы. Мне плохо, Рорк! Кажется, что тошнит. У меня во всем теле тошнота… Да, я дам тебе два дня. Давай проведем их вместе. Давай уедем куда-нибудь. Куда-нибудь подальше, где никого, кроме нас, не будет. Давай поедем на остров! — Она обняла его еще крепче. — Представь себе: белый, словно сахарный, песок, синяя вода… Нам даже одежду брать не придется!
С тихим вздохом он прижался щекой к ее макушке.
— Бесподобная картина. Ничего более прекрасного я придумать не могу.
— Мне еще кое-что предстоит закончить сегодня. Ты же сам видел: их тринадцать. И пятнадцать пар глаз. В городе мы нашли трех женщин; значит, одна лишняя. Шестнадцатую он не убивал.
Рорк помолчал.
— Ты уверена, что хочешь закончить именно сегодня? Ты и так уже держишься на одних таблетках.
— Мне лучше спится, когда все концы увязаны. — Ева пристегнулась и, пока вертолет набирал высоту, связалась по сотовому с больницей, чтобы проверить, как там Пибоди.
Селина открыла воротца лифта, ведущие в ее мансарду.
— Даллас, Рорк! Что-нибудь случилось? У вас обоих измученный вид.
— Вы не ошиблись. Я понимаю, уже поздно. Извините.
— Ничего страшного. Заходите, садитесь. — Селина жестом пригласила их в холл. — Позвольте что-нибудь вам предложить. Вы ели?
— Я еще долго даже думать не смогу о еде. Но присесть не откажусь.
— Тогда, может быть, чаю?
— Ей не помешает, — ответил за Еву Рорк. — По правде говоря, не помешает нам обоим.
— Дайте мне только минуту. — Селина скрылась в кухне, бесшумно ступая босыми ногами. Полы широкого шелкового халата вихрем завивались вокруг ее щиколоток. — Как Пибоди? — спросила она из кухни.
— Неплохо, с учетом обстоятельств. Ее перевели в обычную палату. Вернее, в больничный чертог, но это уж Рорк постарался. Ей предстоит побыть там еще несколько дней, а потом еще полежать дома, пока она совсем не поправится.