Володя долго трещал ключом, локоть его дрожал, трепетал хохолок на голове. Потом он завертел шишечку приемника, и лицо его приняло острое сосредоточенное выражение, какое всегда бывало у него во время приема на слух. Репродуктор зашипел, свистнул и забарабанил звонко, словно просыпался на стекло мелкий бисер.
Вошел Проценко, гремя каблуками, и замер у порога, бесшумно притворив дверь. Репродуктор смолк.
– Готово! – воскликнул Володя, сияя. – Они говорят, что нас слабо слышно. Если бы они знали, на чем мы работаем. Разве передать им для смеха? Ведь не поверят!
– А ты говорил – не выйдет, – поддразнил Проценко. – Хиба ты що знаешь? Ты!
Басов вышел на спардек, медленно передвигая ноги, словно налитые свинцом. Он глотнул холодного воздуха и, подняв голову, увидел в разрыве туч полоску умытого звездного неба. Ветер растратил уже свою необузданную ярость и налетал порывами. Иногда наступала тишина, и явственно слышался гул машин и шаги вахтенных на штурманском мостике.
«Спать, – подумал Басов, закрывая глаза. – Раздеться и укрыться одеялом… Нет, раздеваться долго. Снять сапоги… – Перед его глазами вереницей поплыли черные пятна, и сам он как будто кружился, стоя на месте, и плавно опускался вниз. – Теперь уже спать непременно, только посмотреть двигатели».
Кто-то промчался по спардеку и налетел на Басова в темноте.
– Александр Иванович, я вас давно ищу, – заговорил моторист Козов, цепляясь за пуговицы басовского бушлата. – Во вспомогательном двигателе неладно, топливный отсекатель испортился. Теперь мотор развивает бешеные обороты, того и гляди – разнесет. Задоров совсем осатанел – лается и грозит судом, точно я виноват… Так уж пойдемте, Александр Иванович, сделайте одолжение!
– Говоришь, отсекатель сломался? – спрашивал Басов на ходу. – А почему механик не остановил мотора? Истеричка с усами! Хорошо. Разбудить электриков и старшего моториста второй вахты. Быстро!
– Мустафа только что сменился, Александр Иванович.
– Слушай, что я говорю! Электрикам перейти на резервное освещение. Мотор заглушить. Разбудить Гусейна да еще слесаря Якубова. А ты не волнуйся, сейчас все уладим.
– Есть разбудить… Уж как я вас искал, Александр Иванович!
«Скверная организация, – думал Басов, направляясь в Машинное отделение, – вахтенный механик боится машин, нервничает и ругает мотористов, а мотористы бегают по всему судну, разыскивают старшего механика. Скверная организация и… скверное руководство! В сущности, я плохой организатор, потому без меня не могут обойтись».
Он уже не чувствовал усталости, в нем закипало глухое раздражение против вахтенного механика, против мотористов, против самого себя, – раздражение, невольно заставлявшее его быть грубым и резким и возбуждавшее у подчиненных смешанное чувство страха и неприязни.