Оливия не видела ничего вокруг, кроме гнева в глазах Алека. Остальная часть помещения расплылась и потемнела.
Алек взял со стола упакованный овальный витраж и посмотрел на Тома:
– За фотографией я зайду завтра, а сейчас я должен уйти отсюда.
Оливия смотрела ему вслед. Они остались с Томом одни, и она не знала, как нарушить молчание.
– Знаете, – сказал Том, после воплей Алека его голос казался очень мягким, – я понял, что у Пола интерес к Энни совсем не случаен. Я несколько раз заставал его здесь, когда он приходил поговорить с ней, и это было вполне очевидным. Энни считала, что все это мое воображение, но я… э-э-э… – он провел своей крупной рукой по лицу, как будто внезапно почувствовал сильную усталость. – Ну, просто можно сказать, я понял, что чувствует Пол.
Он достал из пачки в нагрудном кармане рубашки сигарету и зажег ее, прежде чем продолжить:
– После ее смерти он покупал ее работы и не мог остановиться. Он истратил на них маленькое состояние. Я пытался образумить его, но в голове у него было только одно – Энни. Однако я не думал, что вы знаете, и поэтому держал рот на замке.
Он затянулся и посмотрел на входную дверь.
– За все те годы, что я знаю Алека, я никогда не видел его в такой ярости. Стоит напомнить ему, что именно он пригласил вас пообедать с ним. Я был свидетелем, помните? И тогда мне вовсе не показалось, что вы преследуете его.
Голос Тома, запах табака от его волос и одежды вдруг подействовали на нее успокаивающе. Ей захотелось положить голову ему на плечо и закрыть глаза.
Он встал, чтобы поднять скомканный лист миллиметровки, который Алек бросил на пол.
– Итак, – сказал он, снова садясь и расправляя чертеж на столе, – вы по-прежнему интересуетесь витражами, или это действительно просто была попытка походить на Энни?
Оливия отвела взгляд от простого рисунка. Он вдруг показался ей картинкой в детской книжке-раскраске. Она встала и начала упаковывать в сумку свои вещи.
– Я интересовалась, – сказала она, – но, по-моему, я не слишком способная.
– Он просто разозлился, Оливия. – Том поднялся вслед за ней. Он помог ей повесить сумку на плечо и сжал ее руку. – Энни тоже пришлось с чего-то начинать.
Оливия подъехала прямо к дому Алека. Она сама не знала, облегчение она почувствовала или досаду, увидев его машину перед домом.
Лейси открыла дверь.
– Оливия! – улыбнулась она.
– Привет, Лейси. Мне нужно видеть твоего отца.
– Не знаю, насколько это подходящий момент. Он пришел недавно с таким видом, как будто он презирает весь мир.
– Я знаю, но мне нужно с ним поговорить.