Она села в свою машину и поехала за ним по кроутанскому шоссе, с которого он свернул на дорогу в сторону Нэгз-Хед. Он говорил про свой офис. Возможно, он руководит бригадой строителей. Что он имел в виду, говоря, что не работает? Она поняла, что ничего не знает о нем, кроме того, что он был женат на женщине, которой она поклонялась и которую одновременно проклинала.
Они въехали на стоянку у ветеринарной лечебницы, и она нахмурилась, увидев таблички: Алек О'Нейл, доктор ветеринарии и Рэнделл Оллвуд, доктор ветеринарии. Так он ветеринар. Ей пришлось быстро изменить свое представление о нем.
Алек вылез из машины, в руке у него была коробка с сэндвичами.
– Давайте проскользнем через заднюю дверь, – сказал он.
Когда они обходили здание вокруг, Оливия почувствовала себя преступницей, которая должна на цыпочках пройти по гравию, хрустевшему у них под ногами. Алек отворил дверь, и они вступили в прохладный, выстланный линолеумом, коридор. По всему зданию разносилось неистовое тявканье. Он открыл ключом первую дверь налево и пропустил Оливию вперед. Они вошли в маленький кабинет со стенами пепельного цвета. Воздух здесь был теплым и затхлым, и Алек протянул руку, чтобы включить висевший на потолке кондиционер.
– Извините, здесь так душно, – сказал он. – Через минуту будет лучше.
– Вы ветеринар, – сказала она, усаживаясь в красное кожаное кресло, на которое он ей показал.
– Да, – он вручил ей завернутый в бумагу сэндвич с индейкой и сел за стол.
Стены были увешаны фотографиями: главным образом снимками маяка на Кисс-Ривер, а кроме того, несколько человек на виндсерфингах и портрет рыжевато-коричневого щенка кокер-спаниеля, сидевшего рядом с персидским котом, который напомнил ей Сильви. Сначала она хотела сказать ему об этом, но он был настолько погружен в свои мысли, что она передумала.
На окне над столом находился витраж, на котором голубые буквы ДВ – доктор ветеринарии – были вписаны между хвостом черного кота и раскрытыми крыльями чайки. Оливия вдруг представила, как Энни преподносит этот витраж ему: сюрприз, знак того, что она гордится им.
Он развернул свой сэндвич и расстелил на столе бумагу.
– Однако, пожалуй, я не чувствую себя ветеринаром последнее время. Я собирался взять отпуск на месяц, когда Энни умерла, но… – он пожал плечами. – Получилось больше, чем месяц.
Оливия кивнула. Она знала точно, сколько получилось. В тот вечер, когда он потерял свою жену, она потеряла своего мужа.
– Итак, – он с ожиданием смотрел на нее.
– Что бы вы хотели узнать? – спросила она.
– Подробно обо всем, что происходило в отделении скорой помощи в тот вечер. Вы сказали, что делали все, что было в ваших силах. В общих чертах я понимаю, что вы имели в виду, но конкретно в ее случае, что происходило? – он вздохнул и кинул взгляд на фотоснимок у себя на столе. Карточка стояла под углом, и Оливия не могла как следует разглядеть ее, но она была уверена, что это фотография Энни и их детей. Она видела рыжее пятно, и, скорее всего, это были волосы Энни.