– Конечно. Давай подсажу в фургон.
Он подсадил ее и повернулся, чтобы отправиться к дому.
– Подожди минутку, – Рэчел повернулась и достала из глубины фургона свой саквояж.
Она достала оттуда пузырек с лауданом и передала его Джейку.
– Скажи мистеру Дженнингсу, что надо дать его жене: две столовые ложки перед сном в течение двух следующих дней.
После того, как Джейк передал инструкции жены и попрощался, Клайтон настоял на том, чтобы его проводить.
Он подошел к Рэчел.
– Я не мог позволить вам уехать, не сказав, как вы нам помогли. Вы просто не понимаете этого.
– Я думаю, что знаю, – сказала она. – Я так сожалею, что мы познакомились при таких трагических обстоятельствах. Возможно, когда-нибудь позже…
– Да, я уверен, что Эмили это понравится, – усталыми глазами он наблюдал, как Джейк забирается в фургон. – Подождите минуту. Я хочу вам кое-что дать.
Он бросился за дом в коптильню и вернулся с окороком в руках.
– О, мы не можем это принять, – сказала Рэчел, когда он подал ей это. – Это так много…
– Нет, примите. Эмили хотела бы этого, – умоляющий взгляд мужчины был обнажен, словно открытая рана.
– Возьми, – приказал Джейк. – Спасибо, Клайтон. Он нам наверняка понравится. Извини, но нам надо домой, доить корову. – Он перекинул поводья через круп лошади.
– Заглядывай в любое время.
Когда дом Дженнингсов исчез из виду, Рэчел повернулась к Джейку.
– Нам не следовало бы брать окорок. Их запасы малы. И за исключением нескольких соленых кусков свинины, это было единственное мясо.
– Сегодня этот мужчина потерял ребенка. Ты же не хочешь, чтоб он потерял и лицо? – Он видел, что она уже открыла рот для возражений.
Он ее оборвал:
– Если бы ты не взяла это, ты бы его опозорила.
– Это глупо. Я бы предпочла, чтоб он был задет слегка, чем чтобы его дети голодали.
Если мужчина не чувствует себя мужчиной, его никто не будет ценить: ни он сам, ни его семья.
– Просто из-за окорока?
– Не волнуйся об этом. Я пойду завтра и застрелю для них оленя или лося.
– Правда? – Рэчел положила свою руку на его ладонь. – Мне так жаль их. Они такие бедные… И маленькая Бекки… Все это… – Ее голос упал.
Ее расстройство задело и Джейка. Взяв вожжи в одну руку, он прижал ее к себе, наклонившись так, что подбородок коснулся ее волос.
– Я знаю, – прошептал он. – Она была такая маленькая… такая… – Он проглотил комок.
– Я знаю. Но ей уже не больно, – сказал он, прижимая ее все сильнее. – Я помню, читал однажды о том, что Иисус был в сердце своего Отца, и я стараюсь думать о Бекки также. Иисус не оставляет нас, он помогает нам жить смеясь и щебеча, как это делала малышка. Она любила поболтать.