– У вас когда-нибудь был гагачий пух в качестве улик?
– Нет, сейчас впервые.
– Почему он так ценится?
– Потому что обладает термоизоляционными свойствами, о которых я уже говорил. Однако здесь присутствует еще и эстетический момент. Гагачий пух – белый как снег. А любой другой пух в основном грязно-серый.
– А если я куплю «незаурядную» вещь, наполненную этим белоснежным гагачьим пухом, буду ли я знать, что она наполнена именно им, или на ярлычке будет значиться просто «утиный пух»?
– Я совершенно уверен, что вы не будете пребывать в неведении, – сказал он. – На ярлычке, вероятно, будет указано – «стопроцентный гагачий пух». Непременно вы найдете нечто такое для оправдания цены.
– Вы можете узнать, кто занимается продажей изделий из пуха?
– Разумеется. Однако совершенно очевидно, что ни один из продавцов не сможет вам сказать, что найденный вами гагачий пух из его изделия, пока вы не покажете ему само изделие. К сожалению, одного перышка недостаточно.
– Не знаю, – ответила я. – А вдруг.
* * *
К полудню я уже сидела в своей машине с включенным обогревателем. Я находилась настолько близко от Нью-Джерси-авеню, что словно ощущала его притяжение, как прилив под воздействием луны. Я пристегнула ремень, покрутила радио, дважды бралась за телефон и дважды отступала. Невыносимо даже думать о том, чтобы с ним разговаривать.
Да он и не станет, подумала я, вновь дотягиваясь до телефона и набирая номер.
– Грумэн, – раздалось на противоположном конце.
– Это доктор Скарпетта. – Я повысила голос из-за шумевшего обогревателя.
– А, здравствуйте. Я тут на днях читал о вас. Вы, похоже, звоните из машины.
– Это действительно так. Я случайно оказалась в Вашингтоне.
– Я искренне польщен тем, что удостоился вашего внимания в моем городишке.
– Я бы не назвала его городишком, мистер Грумэн, и мой звонок не носит светского характера. Я подумала о том, что нам с вами следовало бы поговорить о Ронни Джо Уодделе.
– Понятно. Вы далеко от Центра правосудия?
– В десяти минутах.
– Я еще не обедал и, думаю, вы тоже. Вас устроит, если я закажу сандвичи?
– Буду вам очень признательна.
Центр правосудия располагался не так далеко от университетского городка, и я помнила, как много лет назад пребывала в растрепанных чувствах, узнав, что мое образование не включает в себя прогулки по старым тенистым улицам Хайтса и посещение занятий в кирпичном здании восемнадцатого века. Вместо этого мне предстояло провести три долгих года в совершенно новой постройке, абсолютно лишенной шарма, в шумно-суматошной части округа Колумбия. Однако мое разочарование продолжалось недолго. Была определенная прелесть, не говоря уже об удобстве, изучать право под сенью Капитолия. Но, возможно, еще большее значение имело то, что, став студенткой, я вскоре познакомилась с Марком.