– Они хорошие люди.
– Похоже, о тебе они такого же мнения.
Открыв холодильник, она бесцельно окинула его взглядом.
– А что, Пит здесь уже побывал до нас? Было непривычно слышать, как Марино называли по имени. Я решила, что они с Люси перешли от стадии холодной войны к разрядке, после того как он брал ее пострелять.
– Почему ты думаешь, что он здесь был? – поинтересовалась я.
– Я почувствовала запах сигарет, когда вошла в дом. Я предположила, что, если ты вновь не закурила, приходил он.
Она закрыла холодильник и подошла к столу.
– Я не закурила, а Марино ненадолго заезжал.
– Что он хотел?
– Он хотел задать мне массу вопросов, – ответила я.
– О чем?
– Зачем тебе подробности?
Она перевела свой взгляд с моего лица на стопку финансовых документов, потом на блокнот с моей неразборчивой писаниной.
– Неважно зачем, если ты явно не расположена мне рассказывать.
– Это сложно, Люси.
– Ты всегда говоришь «это сложно», когда хочешь, чтобы я отстала, – сказала она и, повернувшись, пошла из кухни.
У меня было такое ощущение, словно мир вокруг меня рушился и люди в нем напоминали сухие зернышки, которые ветер раздувал в разные стороны. Когда я наблюдала за родителями с детьми, я любовалась гармонией их взаимоотношений и втайне боялась, что сама была обделена инстинктом, которому невозможно научиться.
Я нашла племянницу у себя в кабинете перед компьютером. На экране были столбики цифр в сочетании с буквами алфавита. Она что-то считала и писала карандашом на миллиметровке и даже не подняла глаз, когда я подошла к ней.
– Люси, я знаю, что у твоей матери было много мужчин. Они то появлялись в вашем доме, то исчезали. Я прекрасно понимаю, каково было от этого тебе. В этом доме все иначе, и я – не твоя мать. Тебе не надо с опаской относиться к моим коллегам и друзьям мужского пола. И не стоит заниматься поисками улик, указывающих на то, что здесь был какой-то мужчина. У тебя не должно быть оснований подозревать меня в определенных отношениях с Марино, Уэсли или кем-то еще.
Она не отвечала.
Я положила ей на плечо руку.
– Возможно, я не являюсь той неотъемлемой частью твоей жизни, какой мне хотелось бы быть, но ты для меня значишь очень много.
Она стерла какую-то цифру и стряхнула бумажку.
– Тебя могут обвинить в совершении преступления? – спросила она.
– Ну конечно нет. Я не совершала никаких преступлений.
Я нагнулась к монитору.
– Ты сейчас видишь перед собой «гексадамп», – пояснила она.
– Да, ты права. Это иероглифы.
Поставив руки на клавиатуру, Люси стала перемещать курсор, попутно объясняя:
– Сейчас я пытаюсь найти точное положение идентификационного номера, который является единственным определителем. У каждого человека в этой системе есть идентификационный номер, и у тебя тоже, поскольку и твои отпечатки находятся в АСИОП. На языке четвертого поколения, например SQL, я могла бы запросить колонку названий. Но здесь – технический и математический язык. Здесь нет колонок названий, здесь только позиции в структуре записи. Другими словами, если бы я хотела поехать в Майами, на SQL я бы просто сообщила компьютеру, что хочу ехать в Майами. Но здесь, в шестнадцатеричной системе, мне придется сказать, что я хочу отправиться на позицию которая на столько-то градусов севернее экватора и на столько-то градусов восточнее нулевого меридиана.