– И тут же смотался.
– А если перед выходом он подушился своим одеколоном, то он наверняка остался у него на руках. Он дотронулся до Сьюзан, до воротника или плеча ее куртки, и, видимо, это и стало источником запаха, который я почувствовала, приехав на место происшествия.
– В конце концов мы его расколем.
– Есть более важные вещи, Бентон, – возразила я и рассказала ему о своей встрече с Хелен Граймз и о том, что она поведала мне о последнем свидании миссис Уоддел с сыном.
– По моим предположениям, – продолжала я, – Ронни Уоддел хотел, чтобы картинку Иисуса захоронили вместе с ним. Возможно, это и было его последней просьбой. Положив ее в конверт, он написал на нем «конфиденциально» и т.п.
– Он не мог бы этого сделать без разрешения Донахью, – заметил Уэсли. – В соответствии с протоколом, о последней просьбе заключенного должно быть доложено начальнику.
– Верно, однако независимо от того, что было доложено Донахью, он не мог допустить, чтобы Уоддел унес с собой какой-то запечатанный конверт. Он удовлетворяет последнюю просьбу Уоддела, а потом придумывает, как без лишнего шума узнать, что внутри конверта. Он решает подменить конверт после смерти Уоддела и дает соответствующие указания одному из своих приспешников. Так и появились в кармане Уоддела эти квитанции.
– Я предполагал, что ты найдешь приблизительно такое объяснение, – сказал Уэсли.
– Думаю, этот человек просто перепутал. Скажем, у него на столе лежал белый конверт с квитанциями, оставшимися от недавней поездки в Питерсбург. Он берет похожий белый конверт и кладет в него «что-то», а потом пишет на нем то же самое, что написал на своем конверте Уоддел.
– Только пишет не на том конверте.
– Да. Он пишет на том конверте, в котором лежат квитанции.
– А обнаруживает все позже, когда в поисках квитанций натыкается на это «что-то».
– Именно, – подтвердила я. – И вот тут начинается история Сьюзан. На месте того охранника, перепутавшего конверты, я бы очень забеспокоилась. Меня тревожил бы вопрос: был ли конверт открыт в морге медицинским персоналом или он так и остался невскрытым. Если бы я, то есть тот охранник, оказалась еще и человеком, обеспечивавшим связь с Беном Стивенсом, тем, кто платил бы за гарантию, что в морге с Уоддела не снимут отпечатки, то я бы точно знала, как действовать.
– Ты бы связалась со Стивенсом и велела бы ему узнать, вскрывался ли конверт. Если да, то возникли ли по этому поводу какие-нибудь подозрения, и намеревался ли кто-нибудь что-либо по этому поводу выяснять. Иными словами, не возникло ли дополнительных проблем, которых можно было бы избежать, если бы в свое время удалось сохранить хладнокровие. Но, похоже, Стивенсу не составило бы труда ответить на этот вопрос.