– Я понимаю, вы чувствуете, что должны остаться у постели больного сына, – продолжал Генрих. – Но леди Юлиане сейчас вы нужны больше.
Если она еще жива. Стивен не мог избавиться от этой мысли.
Во рту у него пересохло.
– Вы уверены, что обвинения против Алексея правдивы?
– Почему же он уехал тайно, с такой поспешностью, если это человек чести?
Нэнси упала на колени и стала неистово молиться по-латыни и на родном языке одновременно, как будто не знала наверняка, какая молитва дойдет быстрее до Бога.
Стивен представил, что Юлиану захватил человек, движимый ненавистью. А затем взглянул на едва дышащего Оливера. Слабый стон слетал с губ мальчика.
Господи Иисусе, а если мальчик умрет, пока он будет в отъезде?
– Пожалуйста, – прошептал Оливер, задыхаясь. – Верни ее, папа.
– Жизнь мальчика в руках Господа, – сказал Генрих, – а судьба твоей жены, возможно, зависит от тебя.
Кристина нервно вытерла руки о фартук.
– Слишком опасно скакать на лошади в ее положении.
– В положении? – Стивена охватило волнение. – Какое положение?
Кристина покачала головой.
– Хозяин, я думала, вы знаете: ваша жена ждет ребенка.
Итак, Стивен де Лассе, барон Уимберлей мчался изо всех сил в сторону побережья во главе самой странной армии во всем христианском мире.
Его заместителем выступал Джонатан Янгблад, который приобрел военный опыт в войнах с Шотландией. Сын Джонатана Кит унаследовал преданность в дружбе у своего отца, а прекрасную боевую подготовку он получил у Стивена.
Следом за ними скакал Элджернон Бассет, волосы его развевались из-под помятого шлема, грудь была прикрыта кирасами. У Элджернона был вид раскаявшегося грешника. На его широкой кожаной перевязи висели короткий меч и несколько кинжалов.
А вокруг них, по системе, непонятной ни одному военному тактику, скакали цыгане. И самой примечательной фигурой среди них была Джилли Игэн. Мрачные мысли преследовали Стивена, когда он на бешеной скорости мчался вперед. Он уехал от больного сына. Ничего другого, как молиться и думать, что он поступил правильно, бросившись спасать женщину, которая заменила Оливеру мать, ему не оставалось.
Стивен уже тысячу раз проклинал себя за глупость. Как мог он позволить Юлиане выскользнуть из его рук. А теперь она была пленницей человека, убившего ее семью.
И она носила в себе ребенка Стивена. Господи, прости! Ведь он же сказал ей, что не хочет больше детей. Вот почему Юлиана умолчала о своей беременности.
Проскакав двенадцать миль от Лондона, они достигли перекрестка дорог. Стивен остановил коня и стал изучать ландшафт. Налево – каменистая тропа вела на Кентское побережье. Направо – грязная дорога, извиваясь, вела к устью Темзы.