Но затем она вспомнила два телефонных звонка, каждый из которых неоспоримо свидетельствовал о виновности мужа.
– Знаешь, мама, на твоем месте я не была бы столь уверена, – сухо заявила Кэролайн. – Да, вот еще, когда Тад позвонит завтра утром, а он сделает это, – не говори ему, что я лечу в Кордову. Скажи, что я больна и поэтому к телефону подходишь ты. Предложи перезвонить днем. Тогда я уже буду на месте и он пожалеет, что так подло обошелся со мной!
– Ох, Кэрри, не нравится мне твоя непреклонность!
– Бывают в жизни ситуации, мам, когда необходимо быть непреклонной. А теперь я должна собрать вещи. Увидимся позже.
Кэролайн взглянула на свой черный костюм и подумала, что, наверное, подсознательно оделась в траур.
Волна гнева, которой ее занесло на самолет до Сантьяго, давно спала, и на буэнос-айресский рейс пересаживалась уже сникшая, удрученная Кэролайн. Когда же самолет местной авиалинии приземлился в Кордове, она уже готова была все бросить и сбежать, поскольку осознала весь ужас ситуации, в которую попала. Муж не любит ее. Он обманывает ее. Ее браку, возможно, пришел конец.
Однако в такси, которое везло ее к дому Риты, Кэролайн немного воспрянула духом. Если уж ей суждено лишиться мужа, она не отдаст его без боя. Этого требовала гордость. К тому же оставалась крошечная надежда, что права мать и во всем виновата Рита.
Кэролайн почувствовала себя чуть ли не польщенной, когда швейцар узнал ее и впустил в дом, даже не позвонив Рите, чтобы спросить, ожидает ли та гостью. Кэролайн не хотела давать времени любовникам одеться, или убрать в комнате, или хотя бы застелить постель!
Рита не держала постоянной прислуги, несмотря на баснословное богатство Карлоса. Как-то она поведала Кэролайн, что не любит посторонних глаз в доме, поэтому нанимает уборщиков, поваров и горничных только когда это необходимо. И они никогда не остаются на ночь.
– Ведь мой муж там, не так ли? – мило улыбаясь, спросила Кэролайн у швейцара.
– Да, сеньор Касарес здесь. Он не выходил из квартиры с тех пор, как приехал вчера.
При этих словах Кэролайн едва не стало дурно. Но она взяла себя в руки, твердо решив узнать все до конца. Она не отступит и не сбежит!
– Могу я отнести ваши вещи наверх, сеньора Касарес? – спросил швейцар.
Кэролайн вежливо отказалась. У нее была с собой только небольшая сумка. И она не собирается здесь надолго задерживаться.
Все внутри болезненно сжалось, когда она подняла руку к кнопке звонка у солидной парадной двери на втором этаже. Ей открыла совершенно незнакомая женщина лет сорока – высокая, полная, с добрым лицом и впечатляющим бюстом.