Девушка внезапно появилась на пороге с самым решительным видом.
– Послушайте, так у нас не принято. Я не знаю, что вам нужно, но вам придется сначала сказать нашим служащим, в чем дело.
Мэдди произнесла это твердым и спокойным тоном, хотя ее сердце бешено колотилось, а рука все еще лежала на кнопке сигнала тревоги.
– Так что же вам от меня нужно?
– Поговорить... всего несколько минут. Неожиданно Мэдди почувствовала, что девушка вот-вот заплачет. И пакет с булочками куда-то исчез, заметила она.
– Не знаю, смогу ли я вам помочь.
Мэдди пришло в голову, что это может быть связано с ее работой в Комитете по защите прав женщин, а может, с каким-нибудь из ее материалов о женщинах. Девушка, наверное, решила, что Мэдди отнесется к ней сочувственно.
– Ну, так в чем же дело? О чем вы хотели со мной поговорить?
– О вас.
– Обо мне?! И о чем же именно?
Руки у девушки дрожали. Внезапно Мэдди охватило какое-то непонятное, необъяснимое чувство.
– Я думаю, что вы моя мать, – едва слышно прошептала девушка.
Мэдди съежилась в кресле, как от неожиданного удара.
– Что?!
Теперь у нее тоже задрожали руки. Нет, это какая-то ненормальная!
– У меня нет детей.
– И никогда не было?
Теперь у девушки дрожали и губы, в глазах застыло отчаяние. Три года провела она в поисках матери и вот, кажется, снова оказалась в тупике.
– Скажите, у вас никогда не было ребенка? Мое имя Элизабет Тернер, мне девятнадцать лет, я родилась пятнадцатого мая в Гэтлинберге, штат Теннесси. Насколько я знаю, моя мать была родом из Чаттануги. Я расспрашивала всех, кого могла, но выяснила только, что мать родила меня в пятнадцать лет. Кажется, ее звали Мэдлен Бомон, но я в этом не Уверена. Один человек, с которым я разговаривала, сказал, что я очень на нее похожа.
Рука Мэдди медленно оторвалась от кнопки сигнала трети. Она смотрела на девушку, не веря своим ушам.
– А почему вы решили, что я ваша мать?
– Сама не знаю... Просто... вы из Теннесси... я прочитала об этом в одном из интервью... и ваше имя Мэдди, и., я действительно чуть-чуть на вас похожа... и... понимаю, что все это звучит глупо. – По ее щекам текли слезы от нервного перенапряжения и разочарования. – Может, мне просто очень хотелось, чтобы это оказались вы. Я видела вас по телевизору много раз, и вы мне очень нравитесь.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Мэдди пыталась разобраться в происходящем. Что же теперь делать?.. Она не сводила глаз с девушки. Казалось, рушились одна за другой стены, ограды, которые она возводила внутри себя, стены, скрывающие потаенные места ее души, которых она до сих пор избегала касаться. Не позволяла себе этого. То, что происходит сейчас, не должно было случиться. Но теперь ничего не изменишь. Конечно, можно очень быстро покончить с этим. Сказать девушке, что она не Мэдлен Бомон, что в Теннесси полно женщин с таким именем. Можно сказать, что она никогда не бывала в Гэтлинберге, что ей очень жаль, и пожелать девушке всяческих успехов. Можно легко избавиться от этой девушки и никогда больше ее не видеть. Однако Мэдди уже поняла, что не сможет так поступить.