— Ты поцеловала моего брата!
— Когда? — испугалась она.
— Совсем недавно — в гостиной.
Она уставилась на него. Он стал агрессивен и холоден к ней — из-за этого поцелуя?
— Не я поцеловала его, а он меня.
— Уж не собираешься ли ты пойти с ним позавтракать на следующей неделе?
Жермену вдруг поразила невероятная мысль.
— Неужели ты… — она едва осмелилась вымолвить следующее слово, — ревнуешь?
— Я? — усмехнулся Лукас. — Только из-за того, что мой брат сидел и болтал с тобою, из-за того, что он поцеловал тебя?
Он действительно ревновал! Сердце Жермены громко застучало, а вся злость растаяла.
— Он… Эш… хочет, чтобы мы были друзьями, — проговорила Жермена. Испытав на себе муки ревности, она не хотела причинять боль человеку, которого любила.
— Вот как! — воскликнул Лукас, как будто это все объясняло.
Нет, подумала девушка, не может быть и речи о том, что Лукас может ревновать ее. Ей стало неловко.
— Тогда спокойной ночи, — пожелала она ему и снова собралась закрыть дверь, но его слова остановили ее.
— А ты не хочешь увидеть свой рождественский подарок? — спросил Лукас. Потом наклонился к той стороне двери, которая была ей не видна, и поднял прямоугольный плоский сверток. — Счастливого Рождества, Жермена, — нежно пожелал он ей и протянул завернутый в золотую бумагу сверток.
— Ах, Лукас! — запричитала Жермена. — Я ничего тебе не приготовила!
— Не огорчайся. Тебе понравится мой подарок.
— Можно развернуть?
Лукас кивнул, и в его серых глазах зажегся теплый свет. Жермене пришлось отвернуться от него. Она не хотела, чтобы он заглянул ей в глаза и увидел ее душу. Девушка вошла в комнату, теребя пальцами золоченую обертку. Сняла первый слой и увидела, что подарок завернут в еще одну защитную обертку. А когда сняла и эту, издала возглас настоящего изумления.
— Лукас! — вскрикнула Жермена и устремила на него сверкающий взор. — Ты… — выдохнула она, но так и не могла найти слов.
Он продвинулся внутрь комнаты и закрыл дверь.
— Тебе нравится?
По ее виду Лукас понял, что «нравится» — слабо сказано. Жермена перевела фиалковые глаза с него на картину, которую он ей подарил.
— Это «Мальчик с тележкой!», — сообщила она ему то, что он и без нее прекрасно знал. — Мы видели ее на той художественной выставке… — Ее голос замер. — Я не могу принять этого! — вдруг воскликнула она.
— Она тебе не нравится?
— Ах, Лукас, ты же знаешь, что она мне очень нравится. Это самый замечательный рождественский подарок, который я когда-нибудь получала, — честно ответила она, а потом добавила хриплым голосом: — Но она, должно быть, дорогая, и я не могу…