Можно будет задействовать кадры из документальных фильмов тридцатых и сороковых годов. Показать, как возводились первые плотины, вроде громадины Гувер-Дам в Неваде, на водохранилище Лейк-Мед, или «Голодная лошадь» в Монтане… На основании документов воссоздать историю их ремонта и усовершенствования в течении лет… Сделать акцент на самоотверженных усилиях современных инженеров адаптировать устаревшие сооружения к новым технологиям, новым стандартам и требованиям по защите окружающей среды. А ключевой темой станет сотрудничество человека и стихии, попытка «договориться» с природой к обоюдной выгоде…
Но тут Джиллиан заметила Чарли Донована, что одиноко стоял рядом с серебристо-бордовым вертолетом, и мысли ее тут же приняли иной оборот. Порыв творческого вдохновения угас сам собой, чтобы воскреснуть при иных, более благоприятных обстоятельствах. А сейчас речь идет о человеческих жизнях… о драме, круто изменившей жизнь целого семейства. Молодая женщина всей душою сочувствовала осиротевшему Чарли. А тот потоптался еще немного под широкими лопастями, и решительно полез в кабину.
Летит искать отца, тут же поняла Джиллиан. Побледневшее лицо его казалось мрачным и отрешенным, движения — судорожными и резкими, точно у плохо отлаженного механизма.
Невзирая на весь тот смертельный ужас, что ей довелось пережить по вине Юджина, молодая женщина отлично понимала, как тяжко приходится его сыну. Понимала — и сострадала его боли. Совсем недавно, какие-то несколько месяцев назад, ей довелось пережить утрату столь же невосполнимую. Джиллиан не тронулась с места, не попыталась остановить Чарли. Будет еще время рассказать Доновану-младшему о том, что произошло среди развалин, открыть тайну исчезновения его матери…
И время для разоблачений и признаний пришло очень скоро. Собственно говоря, тем же вечером.
Смертельно-усталый, осунувшийся, едва волоча ноги, Чарли вошел в кафе «Три ковбоя». Натали поддерживала мужа под руку. Она-то и углядела в углу Катберта с Джиллиан.
Две женщины долго глядели друг на друга через весь зал, через столы, заставленные грязными тарелками с остатками бобов и тушеного мяса, — здесь только что отужинали Катбертовы ремонтники, изголодавшиеся, точно волки. Затем, не говоря ни слова, Натали высвободила руку и решительно пересекла разделяющее их расстояние.
Катберт поднялся ей навстречу. Он тоже молчал, понимая: то, что происходит сейчас, касается только Джиллиан и Натали.
— Прости меня, — глухо произнесла темноволосая женщина. — За видеокассеты. И… — Натали поднесла к виску руку, — такую тонкую и изможденную, что на свету она казалась прозрачной. — И за все остальное — тоже.