– Аристон… – прошептал Ипполит.
– Как они убили жителей Парнона, дядя? Каким образом отчим устроил резню в отместку за ублюдка, которого он ненавидит? О, я знаю: таков закон. Они подняли руку на спартанца. Поэтому женщин и детей продали в рабство, а мужчин… забили, как скот. И все потому…
– Кто тебе рассказал? – перебил Ипполит.
– Симоей. Он пришел попросить прощения за то, что оскорбил мою мать. И сам простил меня за то, что я его чуть не убил. Так что теперь мы друзья. Я разрешил ему себя поцеловать. Он не знал, что целует мутона.
– Аристон, во имя Зевса!
– А кто же я? Или ты знаешь другое название, дядюшка? Если мутон – это ублюдок, рожденный илотской женщиной от спартанца, то как назвать внебрачного ребенка, рожденного от илота спар…
– Аристон, я запрещаю тебе!
– Да, – вздохнул Аристон. – Ты мне запрещаешь. А вот моей целомудренной, милой матушке никто не запретил, не так ли? Не запретил лечь на землю, словно жена пастуха, раздвинуть ноги и подарить всю себя…
Ипполит одним прыжком пересек комнату. Его толстая маленькая ладошка звонко, хотя и с явной неохотой, хлопнула племянника по губам.
Аристон не шелохнулся. Из его глаз выкатились слезы и, немного подрожав на ресницах, упали вниз.
– Благодарю тебя, дядя, – прошептал Аристон. – Я это заслужил.
– Племянник, племянник! – простонал Ипполит. – Я…
– Забудь. Почему сегодня ко мне никто не пришел? Ни Лизандр, ни Орхомен, ни матушка. Орхомен мне теперь нравится больше Лизандра. Конечно, я не люблю его, потому что он безобразен. Но… странно…
– Что странно, племянник? – с некоторым облегчением спросил Ипполит. Такой поворот мыслей Аристона показался ему менее опасным.
– Я и Лизандра больше не люблю. Он… он прекрасен, но клянусь Афиной, ужасно глуп! А Орхомен… обнаруживает рудименты и даже зачатки разума. Он бы сам никогда до этого не дошел, если б не…
Ипполит замер, на его круглом лице с жидкой бороден-кой отразилось смущение.
– Если б не Тал, мой отец, который научил его думать, – спокойно продолжил Аристон. – Как ты научил думать меня, дядя Толстопуз. Я видел влюбленных, но никогда не видел, чтобы кто-нибудь любил кого-нибудь, как Орхомен моего отца. И все же… он клянется, что между ними нет… ну, физической любви. Похоже, мой отец считает плотскую любовь между мужчинами отвратительной. Странно, не правда ли, дядя?
– Очень, – сказал Ипполит. -Я, например, предпочитаю мальчиков, хотя должен признать, что с женщинами в кровати бывает очень приятно.
– Наверно, – безразлично откликнулся Аристон. – Орхомен говорит, что мой отец – самый мудрый человек на свете. Настоящий философ. Он дважды в неделю посещает отца на его маленькой ферме. Отчим поступил великодушно, не правда ли? Ну, когда купил Талу свободу, сделал его вольноотпущенником и дал крохотный участок земли.