— Однажды я видела картинку, которую не могу забыть до сих пор. Надеюсь, то, что я собираюсь проделать, не вызовет у тебя отвращения…
Ричард в предвкушении затаил дыхание. Элисса села ему на колени и обхватила ногами его талию. Приподнявшись и чуть подавшись вперед, она сама направила его в свое горячее лоно, а потом на него опустилась. Теперь они находились в пугающей близости друг от друга и смотрели друг другу в глаза. Ричард приник к ее губам ртом и начал медленно двигаться в ее теле, испытывая невероятные, неизведанные им прежде ощущения, которые нахлынули на него подобно морскому прибою и накрыли его с головой.
По мере того как их совместные движения становились все более быстрыми и слаженными, дыхание у них учащалось и становилось все более шумным.
— Да! Ричард, да! — вскрикивала Элисса, когда он целовал ее в подбородок, в шею или в ушко. Ричард удваивал усилия, все глубже проникая в ее тело. — Только не останавливайся, не останавливайся, очень тебя прошу! — стонала она.
Этому пожеланию он не смог бы не подчиниться, даже если бы и захотел.
Очень скоро они почувствовали, как копившееся у них внутри возбуждение стало настоятельно требовать выхода. Они тесно сомкнули объятия и, готовясь пережить пик наслаждения, превратились в одно целое. Но заветный момент настиг их неожиданно, как вспышка молнии в летнюю грозу. Они разом вздрогнули и запрокинули головы, криком выражая свою радость.
— Знаешь что, Ричард?
— Что? — выдохнул он, прижимая к себе ее нагое тело.
— Мне нравятся твои игры. Ричард негромко засмеялся:
— А мне понравилось тебе проигрывать.
На следующее утро Элисса расположилась в небольшой комнате на первом этаже, которую она называла своим кабинетом. Этот кабинетик площадью в несколько квадратных ярдов был отделан панелями из светлого дуба и почти целиком заставлен деревянными стеллажами, на которых хранились конторские книги и всевозможные документы.
Единственное окно в кабинете выходило на задний двор и позволяло созерцать одноэтажное каменное строение конюшни.
Элисса протерла глаза, зевнула и в который уже раз попыталась сосредоточиться на пестревших цифрами записях в бухгалтерской книге, лежавшей перед ней на столе. Почерку нее, что греха таить, был неразборчивый. К тому же в последний раз, когда она открывала книгу и делала в ней записи, она забыла промокнуть страницу и теперь в этом. — месте расплылось большое чернильное пятно.
Хотя Элисса временами улыбалась, вспоминая о том, что произошло ночью, владевшее ею утомление отнюдь не помогало ей в работе.