Как всегда, Ричард, увидев короля, подивился тому, как этот человек, которому пришлось за свою не слишком долгую жизнь пройти через множество испытаний; ухитрился сохранить в своем характере известное доброжелательство. По этой причине влияние его величества самым благотворным образом сказывалось на его придворных, которые в его присутствии держали себя весело и непринужденно. Двор при Карле являлся средоточием не только веселья и куртуазных удовольствий, но также и самой изысканной роскоши. Последнее особенно удивляло Ричарда, так как было общеизвестно, что государственная казна находится в весьма плачевном состоянии.
Король обладал еще одним даром: он был милосерден — в тех, разумеется, пределах, насколько это может себе позволить монарх.
Ричард снял с головы широкополую шляпу и отвесил королю поклон, после чего, распрямившись, с улыбкой обвел взглядом окружавших короля придворных.
— Ага, Блайт заявился! — вскричал его величество, приподнимаясь со стула. — Что ж, ты приехал вовремя. Наше величество в проигрыше.
Разодетые в шелк и атлас дамы сразу же запротестовали, пытаясь заверить Карла в том, что его величество — в силу своего высокого сана — никогда не окажется в проигрыше, даже если и потеряет иной раз за игорным столом несколько монет. Некоторые из этих прелестниц одаривали многообещающими взглядами не только короля, но и Ричарда, который пришел к выводу, что кое-кто из придворных дам готов хоть сейчас затеять с ним интрижку, если, разумеется, на то будет его, Ричарда, воля.
Увы, никакого желания вступать в любовные отношения с подобными женщинами у Ричарда не было. Придворные дамы были эгоистичными и самовлюбленными существами.
Для них роман с сочинителем пьес — даже таким знаменитым, как Ричард, — явился бы очередным приключением, своего рода передышкой в той большой, отнюдь не карточной игре, которую все они вели при дворе, стараясь заполучить в свои сети мужа или любовника познатнее и побогаче.
Приходилось, однако, признать, что актрисы, с которыми он встречался, в общем, преследовали те же самые цели, что и аристократки. Правда, у актрис имелось одно, но неоспоримое достоинство — при расставании они почти не доставляли ему хлопот.
Карл снова посмотрел в свои карты и со вздохом произнес:
— Что бы вы там ни говорили, дорогие дамы, но я и в самом деле проигрываю. По этой причине я решил уступить свое место за столом кому-нибудь из вас.
Карл с многозначительным видом посмотрел на женщин, давая им понять, что в его словах кроется нечто большее, чем предложение занять за столом его место. С минуту поразмышляв, он подозвал к себе молодую даму, имени которой Ричард не знал. Та со счастливым видом выступила из блестящей шеренги придворных, села на стул Карла, а когда он передавал ей карты, нежно провела указательным пальцем по его руке.