Огонь охватил кучу сушняка в мгновение ока. Тимн, не оглядываясь, припустил бегом к своему скакуну. Приладив к седлу оружие соплеменников и бандитов, кузнец поскакал к лесу. Дымный столб поднялся к грозовому небу.
Остолбеневшие от суеверного ужаса лазутчики, возвращавшиеся во главе передового отряда сармат, даже не пытались молить о снисхождении, когда военачальник-аорс в ярости хлестал их боевой нагайкой со свинцовым наконечником. Замысел внезапного нападения на Атейополилс не удался. Но Дамаса это уже не могло остановить.
Первая стычка для сколотов закончилась удачно: военачальник одного из отрядов Дамаса позарился на небольшое стадо овец, в спешке потерянное пастухами, и попал в засаду. Спастись удалось немногим. Сколоты врагов не щадили и в плен не брали – лишние едоки им были ни к чему. Разъяренный Дамас, выслушав донесение военачальника, спасшегося только благодаря замечательной резвости скакуна, ни слова не говоря, проткнул неудачника мечом и, не оглядываясь, ускакал вперед, туда, где сотрясала земную твердь железная поступь тяжелой конницы сармат.
Войска встретились в двух днях пути от Старого Города. Это место было заранее облюбовано Марсагетом, на этот раз изменившего обычной тактике боя сколотов из-за малочисленности своих отрядов. Поле предстоящего боя бугрилось невысокими холмами, кое-где зеленели маленькие рощицы, темнели провалы оврагов. Марсагет надеялся, что тяжелая конница сармат на такой пересеченной местности потеряет свое преимущество.
Время уже было вечернее, когда обе противоборствующие стороны сблизились. Из-за позднего часа боевые действия были отложены до утра, и только самые нетерпеливые воины показывали свою удаль в коротких жарких поединках один на один. И с той и с другой стороны запылали костры, готовились в ночной дозор боевые охранения, воины приводили в порядок оружие и амуницию.
Абарис, сгорая от возбуждения, пожирал глазами сражающихся удальцов, с визгом и криками носившихся в степи. Меченый стоял рядом с юношей, посмеиваясь при виде порывов своего воспитанника вопреки запрету Марсагета принять участие в поединках. Но вскоре он начал хмуриться, горяча жеребца: широкоплечий языг в дорогом панцире праздновал уже вторую победу.
Вот он снова пустил коня в галоп, и тяжелое длинное копье воткнулось в грудь сколота с такой силой, что того словно ветром сдуло с седла, и он затих на земле, кровеня траву.
– И-и-еа-ах! – дикий вопль Меченого заставил вздыбиться жеребца Абариса; рванув поводья, ста- рый воин наметом поскакал вперед, где языг с хохотом показывал обозленным донельзя сколотам голову их товарища.