– Если этот глупец не заберет Лэни из той школы, куда он ее поместил, она убежит оттуда.
На губах Нэнси появилась легкая усмешка.
– Рэвенстона можно назвать кем угодно, но уж никак не глупцом.
– Но это возмутительно, что он не уделяет бедной Лэни никакого внимания.
– Судя по тому, что ты мне рассказывала, она не нуждается в его внимании.
– Это правда, – признала Джорджина, но тут же опять вспыхнула. – Но кого надо в этом винить, как не его? Он совершенно запугал несчастную девочку.
Нэнси поглядела на нее скептически.
– Честно говоря, я не могу представить, чтобы он плохо с ней обращался. Каким бы невозмутимым он ни казался, он очень серьезно относится к своим обязанностям. А почему ты привела его сюда? Он ведь подумает, что ты здесь живешь. Не удивлюсь, если он завтра явится ко мне.
– Я не удержалась, чтобы не подурачить его, – призналась Джорджина. – Я ведь знаю, какой Бертон мастер избавляться от непрошеных посетителей. Хотела бы я посмотреть на его лицо, когда Бертон скажет ему, что для него Нэнси Уайлд нет дома. Он подумает, что гнался за тобой.
– Рэвенстон знает, что я – это не ты. Какое-то время он был моим покровителем.
При этих словах Джорджина испытала странное чувство, похожее на ревность.
– И как долго? – спросила она, и голос ее прозвучал несколько натянуто.
– Около года. – В глазах Нэнси появилось мечтательное выражение. – Джастин был лучшим из всех моих любовников.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Джорджина. Ее опыт в подобных делах был равен нулю, а она не любила чувствовать себя профаном ни в одном вопросе. – Что делает его, или вообще любого мужчину, хорошим любовником?
Глаза Нэнси затуманились.
– Джастин прекрасно знает, как доставить женщине необыкновенное наслаждение. Он нежный и щедрый любовник.
Джорджина нахмурилась.
– Но ты же сказала, что он прижимист в отношении денег.
– Я имела в виду не такую щедрость.
– Но тогда какую же?
Прежде чем Джорджина успела задать этот вопрос, Нэнси сказала:
– И я не говорила, что он прижимист, просто он не швыряет деньги на ветер.
Но Джорджина помнила, как мать Лэни, мачеха Рэвенстона, не уставала повторять, что второго такого скупца нет на целом свете.
– Если ты любила его, Нэнси, почему же вы расстались?
– Все было совсем не так. – Лицо Нэнси приобрело задумчивое выражение. – Я совершила ошибку, влюбившись в него и сказав ему об этом.
– Но почему же ты считаешь это ошибкой?
– Джастин не верит, что существует романтическая любовь. Он воспринял мое признание в любви как откровенную попытку добиться от него большей щедрости. Я тогда была очень молода, и меня так обидело, что он может такое обо мне подумать, что я еще больше все испортила. Тогда я думала сердцем, а не головой. Я никогда больше не повторяла подобных ошибок. Женщина моей профессии не может себе такого позволить.