– Она была вам хорошей матерью? – негромко спросил Стивен.
Мэг воткнула иголку в плотную кожу рубахи.
– Квентин был. единственным из ее детей, которому мама уделяла хоть какое-то внимание. Но, на мой взгляд, для него же было бы лучше, если б она игнорировала его, так же как нас с Джошем, вместо того чтобы потакать во всем и баловать. Квентин очень рано сообразил, что мамочка исполнит любое его желание.
– По слухам, настоящей хозяйкой Эшли-Гроув считали тебя...
Она снова кивнула:
– Верно. Мне пришлось вести хозяйство с пятнадцати лет. Я рано повзрослела. – И к тому же унаследовала способности отца.
– Я вот чего не понимаю... – Стивен заерзал на неудобном табурете. – Почему отец оставил управление плантацией матери?
– Он этого и не делал. – Мэг застыла с иголкой в руке, подняла голову, устремив невидящий взгляд в сторону леса. – По завещанию папы, Эшли-Гроув отходил ко мне – с условием, что я буду заботиться о матери до конца ее дней и обеспечу будущее братьев.
– Тогда каким же, черт возьми, образом мать обошла условия завещания?!
– После первого удара папа долго болел. Чарльз начал обхаживать маму еще при жизни папы... и на следующий день после похорон она вышла за Галлоуэя замуж.
Мэг судорожно стиснула кулаки, так что ногти вонзились в кожаную рубаху.
– ... Ну, а уже через два дня они вдвоем отправились в суд с просьбой назначить Галлоуэя нашим опекуном.
– Дьявольщина! В качестве твоего опекуна Галлоуэй и получил контроль над Эшли-Гроув, верно?
– Да. – У Мэг перехватило горло. Слезы душили ее, застилали глаза. – И очень быстро все растранжирил. Конечно, я понимала, что происходит, но остановить Галлоуэя была не в силах. Он совершенно вскружил матери голову. Она не желала никого слушать, кроме него.
– О боже! Мне так жаль, Мэган.
– Мне тоже... – Мэг сморгнула слезы. – Знай папочка, что случилось с его любимым детищем, он бы в гробу перевернулся! Эшли-Гроув – и в руках Гирама Флинта! Папа его презирал. Ты себе представить не можешь, что это за отвратительный, жестокий, порочный тип!
– Могу, – с мрачной гримасой отозвался Стивен. Вскочив с табурета, он принялся мерить шагами утоптанную землю перед дверью. – Сколько тебе было лет, когда Галлоуэя назначили вашим опекуном?
– Двадцать три. Если бы я была мужчиной, никому бы и в голову не пришло, что мне необходим опекун. Ноя всего лишь женщина – беспомощная, незамужняя женщина, которой досталось в наследство громадное поместье. Судья заявил, что имущество необходимо оградить от последствий глупых поступков, которые я непременно совершу.