– К сожалению, это зависит не от меня, – развел руками полицейский. – Речь идет о государственном преступлении. Но, между прочим, вы можете быть уверены, что дело Катиля Револьса будет решено по справедливости. Могу вам сказать по секрету, что делом особенно интересуется сам Джон Триллинг. Хотя это и немудрено: ведь они с Парчеллингом давние друзья.
– При чем здесь Парчеллинг?
– Да ведь речь идет о покушении на него. Извините, мисс, мне надо идти, – заторопился полицейский, поняв, что сказал лишнее. – К вашим услугам! – И вторично взяв под козырек, он поспешно вышел.
* * *
В кабинет Джона Триллинга ввели арестованного. Револьс сильно изменился за несколько часов. На лице его красовались несколько кровоподтеков и огромный синяк, ворот рубашки был разорван.
– Безобразие! – закричал Триллинг на конвойного. – Как вы обращаетесь с заключенным?
Конвойный онемел от испуга и, повинуясь гневному жесту Триллинга, выскочил за дверь.
Измученный Катиль с благодарностью посмотрел на Триллинга. Он не знал – да и не мог знать, – что в этом огромном доме ничего не делается без распоряжения Джона Триллинга, Большого Хозяина.
– Садитесь, – ласково сказал Хозяин.
Револьс робко присел на краешек кресла, того самого, в котором несколько дней назад сидел шеф байамской полиции, а затем начальник тайной полиции и даже сам президент.
– Расскажите все по порядку, – сказал Триллинг.
Револьс молчал.
– Нас никто не слышит, – сказал Триллинг, – а меня вы можете не бояться: я ваш друг.
Револьс повторил все то, что он сказал на допросе; протокол его лежал перед Джоном.
«Однако же сильно свихнулся парень. А беззащитен, как овца», – на мгновение почувствовав что-то вроде жалости, подумал Триллинг.
Бледный как мел, Катиль рассказывал о биотоках, порожденных необычайно яркими видениями, и об электромагнитных полях, распространяющихся со скоростью света.
– Но вы ведь сказали на допросе, что это бог покарал Гуго Парчеллинга? – задал вопрос Триллинг.
– Да, а меня он выбрал своим орудием, – с непоколебимой уверенностью ответил Револьс.
– Все это вы должны повторить перед присяжными, – строго сказал Триллинг. – Бог требует, чтобы мы всегда говорили правду, и только правду, – добавил он, молитвенно сложив руки и устремляя взгляд в потолок.
– Я знаю, – прошептал Катиль.
– А теперь можете идти. С вами будут теперь обращаться хорошо. Можете требовать все, что вам понадобится.
– Благодарю вас.
– Отведите, – сказал Триллинг, строго глядя на вошедшего конвойного.
Едва захлопнулась дверь, он повернул верньер срочного вызова. Перед Триллингом на вспыхнувшем экране показалось лицо начальника тайной полиции.