– Ты слишком примитивно смотришь на вещи, – сказал Катиль, допивая вино, – все сверх меры упрощаешь, так не годится.
– Упрощаю? Но уж лучше упрощать, чем усложнять, – запальчиво произнес Чарли.
– Видишь ли… Люди часто применяют понятия, не вкладывая в них никакого смысла, или – что еще хуже – чудовищно искажая этот смысл. Вот ты говоришь – бог… бога нет… А что такое бог? Разумеется, я не стану рисовать тебе этакое всемогущее и вездесущее существо, которое все видит, все знает и все может. Мало ли наивных россказней умерло вместе с древними легендами. Это были детские годы человечества.
– Но человечество давно уже вышло из детского возраста, – вставил Кноун.
– Вот именно. И ты хочешь, наверно, сказать, что космические корабли, бороздящие пространство, до сих пор нигде не встречали бога?
– Как ты угадал? – удивился Чарли.
– Потому что это излюбленный аргумент таких, как ты. А между тем речь идет совсем о другом боге. О том, который может – вопреки всем утверждениям материалистов – творить материю из ничего. Который может заставить время течь в обратном направлении. Который дал электрону «свободу воли», то есть разрешил ему уклоняться от обычных законов электродинамики.
– Хотя я актер, – сказал Чарли, – но немного интересуюсь и физикой, хотя кто ею сегодня не интересуется? И то, что ты мне сейчас наговорил, это, ты извини меня, просто-таки сплошное мракобесие. И ведь это все давно уже опровергнуто наукой…
– Еще раз говорю тебе, что я верю в того бога, который непознаваем до конца, который разлит во всем вокруг нас. По сути, бог – это природа, это кибернетика, это вообще все, что окружает нас. Ведь абсолютно все, даже самые мельчайшие явления вокруг нас взаимосвязаны. И эти связи бесконечно сложны. Знаешь ли ты, что, делая вдох, мы вдыхаем несколько молекул воздуха, содержавшегося в предсмертном вздохе Юлия Цезаря? Впрочем, извини меня: кажется, я не в меру расфилософствовался. Хочется немного забыться.
– Послушай, Катиль… А это в самом деле так?
– Что?
– Да насчет Юлия Цезаря.
– Прямое следствие теории вероятностей. На это указал еще великий Джинс. Вот что, Чарли. Могу я тебе доверить одну тайну?
– Любую тайну, – заявил Кноун, вынимая вторую бутылку. Лицо актера налилось кровью, глаза возбужденно блестели.
– Погоди, – Катиль отстранил полный стакан, – выпьем потом. Речь идет об убийстве Гуго Парчеллинга.
– Об убийстве Гуго? – переспросил Кноун. – А разве он… мертв? Я слушал перед посадкой последние известия…
– Он еще жив, но думаю, что это продлится недолго.
– Что это значит? Это твоя работа, старик? – Лицо Чарли выражало целую гамму разнородных чувств.