— Вот беда! — перебил безносый. — Не хочешь, а принимай, коли в гости пришла!
Салават неодобрительно поглядел на беспокойного слушателя и продолжал:
— На другую неделю в пятницу обе в гости пошли на старое логовище да к вечеру привели к барсуку ещё тётку свиньи. «Здравствуй, барсук! И тётка моя тебя полюбила!» Чуть не заплакал барсук, да пришлось и тётку принять. В пятницу снова пошли они все гулять на базар, а к вечеру и приводят…
— Знаю — дядю с племянницей, зятя да тёщу, свекровь да шурина, пятерых сыновей, семерых дочерей!..
— Ты как знаешь? — наивно удивился Салават, который только что сочинил свою сказку.
Безносый засмеялся.
— Я хитрый, все знаю! — сказал он. — Дальше что же?
— Как полезли все к барсуку в нору — от свиной вони выскочил он из родной норы да бежать!..
— А дальше? — спросил безносый.
— Все сказал. Про тебя сказал! — оборвал Салават и вызывающе посмотрел на безносого.
— Кто же тут я? Барсук? — лукаво спросил безносый, словно не понимал намёков.
— Нет, свинья, — дерзко глядя в глаза Хлопуши, возразил Салават и пояснил: — Барсук — башкиры, урусы — свинья…
Безносый усмехнулся в широкую бороду и без обиды сказал:
— А сказка-то ведь не вся! У барсука был двоюродный брат Бюре-батыр, по-нашему — Волк Бирюкович. Рассказал ему барсук про свою беду. Стал Бюре-батыр среди оврага и затрубил: «У-у-у! У-у-у! У-у!» — Безносый сложил ладони трубой и громко завыл волком.
Салават схватил его за руку.
— Шибко воешь, шайтан. Тихо вой! — прошептал он.
— Услыхал весь Бюре-народ, собрался, зубы и глаза засверкали, и повёл их Бюре-батыр воевать со свиным народом…
Безносый умолк.
— А дальше? — спросил Салават.
— Конец впереди. Будем живы — увидим.
— А кто в твоей сказке Бюре-батыр? — продолжал Салават, позабыв, что решил не вымолвить ни единого слова.
— Ищи — и найдёшь, — усмехнулся безносый. — Да тебе как найти! Плохой ты охотник — зверя не знаешь.
— Я?! — воскликнул запальчиво юноша.
— Ты. Лесного зверя за борова принял.
— Я медведя ножом зарезал, один! — вспыхнув, сказал Салават.
— Небось старый мерин был, не медведь! — спокойно возразил безносый.
— Самый большой медведь! — увлечённо доказывал Салават.
— Где же ты встретил его?
— В лесу над берегом Юрузени. Вся кочёвка знает!
Хлопуша захохотал.
— Ах ты, ирод, ирод! — забормотал он по-русски. — Ах ты, дубина, дубина!..
— Чего ты? — удивился Салават.
— Вот я тебе что скажу, — серьёзно ответил Хлопуша. — Хороший ты парень, когда с эких лет хорониться должен, а будешь таким дураком — недолгое время убережёшься. Ведь ты мне сказал, что татарин! Вот дурак! Да казанские татары про Юрузень не слыхивали!.. Пропадёшь ты, парень, так по умётам шатаясь, время нынче неспокойное, на Яике бунт в казаках. Много всякого смутного народу по умётам ходит, а за смутным народом и сотники, и урядники, и ярыги… Иди-ка ты лучше, малый, ко мне в лес жить, житьё у нас привольное!