— Значит, вечером мы ждем тебя. Спокойной ночи. Извини, что разбудила.
Я смеюсь:
— Это ничего.
Она лежит и спит, так мирно дышит. Я стараюсь очень тихо, бесшумно лечь рядом, не потревожив ее.
Я ложусь и закрываю глаза устало, я не знаю, от чего, почему, но мне как-то устало. И вдруг она прыгает на меня, я вздрагиваю от неожиданности.
— А-а, испугался, один-один, ты ловко провел меня, теперь я сравняла счет.
— Наташ, у меня разрыв сердца так случиться может, тебе не жалко его?
— Жалко, но я сберегу твое сердце.
— Спасибо большое.
— Но — сначала я его разбить должна и — взять себе кусочек. — Она целует мой подбородок.
— Кто это был, очередная девочка, которых ты сюда не приводишь?
— Нет, это была моя мама, мы приглашены завтра на обед.
Она замирает, не дыша.
— И ты возьмешь меня с собой? К твоим родителям?
— А что, ты прокаженная?
Она не выдыхает и очень серьезно говорит:
— Просто это очень неожиданно, я не готова.
— Пустяки, это в шесть часов, подготовишься, еще целый день будет.
— Я о другом. Я не думала, что у тебя… это так, я думала… это все поверхностней, проще…
— А в этом ничего такого нет, мои родители всегда знали всех моих друзей, знакомых.
— А-а… я думала…
Она не договаривает. А я думаю: до конца ли я был искренен в предыдущей фразе и просто ли она моя знакомая.
— И девушек?
— Ты же взрослая, Наташ, что с тобой. Или я должен был знать, что встречу тебя? Но даже если б я и знал, — ни с кем не встречаться?
— Я просто расслабилась, извини. Мне очень приятно, что ты пригласил меня… И немного забылась.
Она целует меня, я целую ее глаза, которые в моих губах закрываются.
Я просыпаюсь поздно утром. Она уже не спит и смотрит в потолок.
— О чем ты думаешь? — Я бегу уже в ванную чистить зубы: у меня патология ко всяким запахам.
— О тебе, — слышу я.
— Что же ты думаешь обо мне? — спрашиваю я, когда возвращаюсь.
— Многое.
— Например?
— Если все скажу, я тебе буду неинтересна.
— Почему?
— Так мир устроен.
— Но ты мне и так неинтересна. Она смеется.
— Иди сюда.
Я иду. Она снимает с меня все снова.
— Наташ, я тебя уставшей, наверно, никогда не увижу.
— А ты устал?
— Нет, что ты, я никогда не устаю. Она обнимает меня нежно.
— Я слишком долго ждала тебя…
Мы встаем с кровати через отрезок времени, равный любви.
— Во сколько мы должны быть у твоих родителей?
— В шесть часов.
— Мне еще нужно заехать, переодеться, привести себя в порядок.
— Да ты что, ты прекрасно одета и выглядишь чудесно. — Я улыбаюсь. Она не обращает внимания.
— Неужели ты думаешь, что я в таком виде появлюсь перед твоими родителями?
Меня удивляет и трогает, что она так к этому относится, серьезно и торжественно и как-то напряженно.