У соседей какой-то шум, грохот. Этот кретин низкорослый, гориллоподобный болван опять орет на этого бедного забитого мальчика, он у нее от первого брака.
Я вспоминаю, как отец бил меня, до десятого класса, за поведение и занятия. И мне становится страшно.
Но в этот раз побеждает она, и криков вроде не слышится, значит, он не бьет мальчика. У нее еще грудная дочка от него. И как с таким ублюдком жить можно или в кровать ложиться, не понимаю и ужасаюсь я. Хотя он чистый. С виду.
Через время все смолкает. Я как будто жду все время что-то, звонка? Но никто не звонит…
Я иду по знакомой дорожке к зданию alma mater. Вот и фразе выучился!..
И едва появляюсь в институте, как ко мне подходит Яша. Мы с ним никогда практически не общались близко раньше.
— Сань, я знаю, что у тебя вчера с Пашей произошло…
Я не удивляюсь, Билеткин, наверно, рассказал. Но когда? А, да, он у него часто бывает и спит.
— Пустяки, Яша.
— Если тебе нужна какая-нибудь помощь или что угодно, в любое время, все равно в каком месте Москвы, только скажи одно слово, даже не надо слова, посмотри.
Это трогает меня.
— Спасибо, но ничего страшного.
Мы улыбаемся друг другу и расходимся. Я в читалку — готовиться к докладу по Куприну. Я люблю Куприна и очень ценю его рассказы, они мне нравятся, и слог такой чистый, ясный, простой. И очень интересно рассказывает, я вообще считаю, что он лучший рассказчик во всей нашей литературе. Никто лучше его это не сделал. Сейчас вот Аксенов пытается продолжать что-то, хороший рассказчик, но чем кончит, неизвестно.
Куприна я прочитал все девять томов, давно, и сейчас хочу посмотреть кое-какие биографические данные и вехи творчества, периоды. У нас же все по этапам да периодам. Все по полочкам должно быть разложено. И по правильным. Ну да я не открываю Америки. Она давно открыта. Я вообще не собирался по нему доклад в этом году делать, а хотел взять Андреева или Платонова, но Вера Кузьминична попросила взять что-нибудь полегче и поопределенней, так как декан сам следит за докладами нашей секции и работой кружка и, конечно, пристально ждет моего первого выступления.
— Так что, Саша, — она мягко посмотрела на меня, — я тебя очень прошу. Добрая женщина.
— А что плохого в Андрееве или Платонове?
— Ничего, что ты! Наоборот, я очень люблю их, но я прошу тебя, чтобы все обошлось спокойно и без… эксцессов, и нас бы никто не закрывал, и мы бы существовали долго. Ты же председатель, и на тебя особое внимание, по двум причинам, ты знаешь.
Я согласился. (А никогда не надо быть соглашателем.)
Беру в читалке на полке нужные книги и смотрю, куда сесть. И вдруг — глазам своим не верю: Светка и Маринка сидят с книгами в руках.