Когда я вернулся, Ирка курила, обычно она это не делала при Юстинове. Перед этим она выпила в честь их свадьбы, но, кажется, немного.
— Саш, возьми, — он протягивал мне десятку, — на, платим каждый за себя сегодня.
— Успокойся, Андрюш, у вас свадьба, мне приятно.
Ирка выдохнула дым молча.
— Ира, может, ты перестанешь курить, как мужик какой-то, а не девушка.
— Мне хочется, у меня нервная система расшатана.
Она затянулась снова.
— Ира, перестань сейчас же курить, ты же знаешь, я этого не переношу.
— Выйди тогда, — спокойно ответила она.
— Ну, ты совсем обнаглела! От тебя же несет как от пепельницы.
— Тебя никто не заставляет нюхать.
— Ах ты, сука, смотри как заговорила.
— А кто тебе позволил называть меня «сука»? И вдруг Ирка заорала на весь ресторан в панелях:
— Кто тебе позволял называть меня «сука»?!
— Успокойся, Ира, сейчас же! — У него взбесились глаза, но он сдержался. Он схватил ее за руку, но она вырвалась, вскочила и побежала по ЦДЛ, — так они бежали. Он кинулся за ней. Начался шум, крики, ругательства, но для ЦДЛ это не было ново, это было обычно.
Через минуту он снова появился:
— Пойдем, Саш, поможешь, эта дура спряталась в женском туалете и не выходит оттуда.
Я встал, его десятка красного цвета оставалась лежать на столе не тронутая. Он взял ее и быстро пошел.
Около женского туалета никого не было.
— Поговори с ней, а то эта идиотка не выйдет до утра.
— Там кто-то есть еще, внутри?
— Какая разница, здесь ко всему привыкли.
— Ира, — сказала я через дверь женского туалета, — выйди, киска, мне с тобой поговорить надо.
— Этого мудака там нет? — сразу раздался ее голос.
Он замахал руками.
— Нет, он остался сидеть в ресторане. Она тут же вышла, Юстинов стал за угол.
— Кисонька, не надо начинать, я уже устал от этого, будь умница.
— Хорошо. — Она загадочно улыбнулась.
И тут Юстинов все испортил, он подскочил, схватил ее за руку и заорал, шипя:
— Ты долго, идиотка, будешь вы…ся, ты долго будешь выводить меня?
— Уйди к черту!
— Меня здесь каждый второй знает, если не первый, а ты себя как ведешь, сука?!
— Опять я «сука»! — и она завелась. — Да я в рот еб…а твой ЦДЛ и тебя вместе с ним. Мудак! — истошно завопила она и бросилась на улицу, расталкивая всех по пути. Все с любопытством смотрели на сцену, наблюдая.
Мы выскочили за ней на улицу и побежали по Герцена. Она бежала к площади Восстания. И очень быстро бежала, я еще пожалел, что теряю такого игрока для волейбола. Не добегая до восставшей площади (или площади восставших), она заскочила в проходной двор и села у стены какого-то большого кирпичного дома, а сев, сжалась как птичка.