— Уйди, Юстинов, очень тебя прошу, не то хуже будет, — выдохнула она, задыхаясь. — Скажи ему, Саш. Уйди, Юстинов, пока не поздно.
— Что ты хочешь, идиотка, что я тебе сделал? — пытался он взять прежний тон.
— Уйди, чтобы я не видела тебя! — заорала она во всю силу голосовых связок.
Я невольно оглянулся.
— Саш, ты посмотри на эту шизофреничку, она же ненормальная.
— Ах ты, сука! Это я ненормальная?! Это я шизофреничка?! — Она вскочила, держа сумку в правой руке.
— А как аборты от тебя по три раза делать, а как ногами меня в живот бить, когда беременная, а как на улицу меня без копейки денег ночью выгонять, когда тебя тошнило, что меня тошнило. Кто ж тут шизофреничкой не станет, ах ты, мудак, — и неожиданно она размахнулась и ударила Юстинова по голове этой сумкой. Потом снова, ей понравилось, и она стала бить его слева направо, чего-то крича.
И тут я открыл для себя интересную деталь: оказывается, Юстинов боялся Ирку. Она же больше играла, что боится, подыгрывала, а он бравировал этакого героя повелителя, может, так и было сначала, но теперь она уже ничего не боялась, боялся он. Это было потрясающее открытие, или открытие, потрясшее меня.
Она без остановки лупила сумкой по его голове и орала. Я бы размазал ее по стенке, если б она это сделала мне, а он только кричал: «Ира, успокойся, ты с ума сошла».
Было похоже на то. Я схватил Ирку за руку и встряхнул до основания. Наконец ей стало больно, и она опомнилась.
— Уйди, ублюдок, ненавижу. Оставьте меня все, одну, никого не хочу!
— Саш, подержи ее, пожалуйста, я поймаю такси, — и Юстинов скрылся.
Мне впервые стало не по себе: может, она и вправду ненормальная. Хотя я понимал, что это чушь и она играла какие-то там свои дела, известные им одним. Но уж слишком глубоко вошла она в роль и продолжала в ней оставаться.
Я повел ее тихо на улицу, уговаривая.
Юстинов бежал уже навстречу с пойманным такси (а вот правильно по-русски построить такую фразу или нет?); он сел вперед и не оглядывался. У этого человека был пункт всегда и везде быть впереди.
— Не поеду с ним, — встала как вкопанная Ирка, — пускай убирается, отвези меня, Саш, к себе.
Затащить ее в машину не было никакой возможности. Он вышел:
— Ладно, Саш, садись, я не поеду. Этого только мне и не хватало, подумал я. Сделав движение, я затолкнул Ирку на заднее сиденье, она моментально открыла окно, ей воздуха не хватало. Юстинов тут же плюхнулся на переднее сиденье, и мы поехали.
У Ирки были длинненькие красивые ножки, она задрала их вверх, туфли у нее были сброшены (я их в руках принес, она в чулках бежала), и стала лупить по Юстинову куда попало, по голове, по плечам, по лопаткам.