~ Пол!.. Пол!..
Голова больного сваливается набок.
Чарли опускает его в кровать и выпрямляется. Смотрит на него какое-то время, слышит, как он стонет в забытьи. Потом гасит ночник у изголовья и открывает дверь.
На пороге он спохватывается и вновь зажигает ночник рядом с юношей. Чтобы не оставлять его в темноте.
Другая комната — в конце коридора, который делит второй этаж надвое. Риццио и Тони втаскивают в нее металлическую детскую кроватку. Одна кровать, большая, там уже стоит. С сигарой в зубах заходит Чарли.
Риццио окидывает критическим взором сначала кроватку, потом Тони.
— Шугар права. Ему сюда не влезть.
Чарли вместо ответа просто-напросто отсоединяет боковину от кроватки.
Пока Риццио стелит простыни и кладет подушку. Тони разглядывает шахматы на столе. Вырезанные из дерева фигурки расставлены в положении уже начавшейся партии.
— Это я их вырезал!
— гордо произносит Риццио.
— Коллекционер отвалил бы за них целое состояние.
— Ты слышишь, Чарли?
Чарли смотрит на шахматы. Он впервые удостаивает их вниманием.
— Риццио у нас артист. Он еще и рисует.
Улыбка сползает с лица Риццио. Потом он, словно покоряясь, качает головой.
— Хорошо. Я иду.
Направляется к двери, напоследок бросив на Тони полный сожаления взгляд. Слышно, как он спускается по лестнице.
— А ты ловок, Фрогги. Сначала Шугар. Потом Риццио.
Шустряк. — Чарли направляется к окну и смотрит на последние блики заката на реке. — Отсюда замечательный вид. А тебе какой здесь уголок больше нравится?
— Там, у воды, — удивленно отвечает Тони.
— Годится. Если завтра утром ты не вернешь мне мои бабки, там тебе и выроют могилку.
Труп Реннера в выставочном павильоне Соединенных Штатов.
Вокруг тела стоят полицейские, суетится фотограф, поминутно щелкая вспышкой.
Голос комментирует.
— Джулиус Реннер, сорок восемь лет, был смотрителем Театра на площади Искусств. Убит, конечно, грабителем.
Остается лишь в очередной раз с прискорбием констатировать рост преступности в нашем городе…
Это вечерние новости по цветному каналу канадского телевидения.
Шугар выключает телевизор и возвращается к остальным, которые, ужинают в большом зале.
— Отбой тревоги!
За овальным столом, где пустует всего одно место, только Тони смотрит передачу.
У Риццио и у Маттоне перед глазами по иллюстрированному журналу: у Риццио — комиксы, у Маттоне — раздетые красотки Чарли погружен в бюллетень скачек и, не переставая зевать, подчеркивает карандашом клички лошадей.
Тони по-прежнему в наручниках Перед ним — ни тарелки, ни прибора. Есть ему не дают. Он вынужден довольствоваться зрелищем того, как едят другие.