Ридзик воткнул сложенную денежку в карман пиджака Стрика. Сутенёр улыбнулся.
За услуги следует честно платить. Капитализм в действии, верно, Стрик?
— В этом величие нашей страны.
— Ну, а теперь предоставь нам оплаченные услуги. Стрик самодовольно ухмыльнулся:
— У Бритоголовых дела пошли на убыль. Я рассказывал Галлахеру. Больше не о чем говорить, — и, скрестив руки на груди, он снова откинулся на стуле, словно объявляя: твой ход, легавый.
— Он врёт, — сказал Данко. Ридзик, казалось, смирился с этим.
— Ну, понимаете ли, в этой стране у него есть Богом данное право так поступать, — Ридзик вздохнул. — Что ж, как нажито, так и прожито.
— Кстати, офицер, когда меня отпустят?
— Вы знаете, мистер Стрик, поскольку нам, кажется, не за что вас тут держать…
— Это верно.
— Тогда… — Ридзик прервал свою фразу, нахмурился и стал принюхиваться, словно охотничья собака. — Эй, Данко, вы не замечаете, чем тут пахнет?
— Бандитом, — ответил Данко, — подонком.
— Нет, — сказал Ридзик. — Кое чем ещё. Более знакомым.
— Ридзик, что за дерьмо?
— Ага! — сказал Ридзик, чьё лицо осветила догадка. — Знаю, что это такое. Попахивает героином. Да, смачным и крепким.
Стрик вскочил на ноги:
— Да что за дерьмо такое?
Ридзик сунул руку в нагрудный карман Стрика и выудил оттуда небольшой пакетик с желтоватым порошком.
— Господи Боже мой, Стрик, — молвил он тоном обеспокоенного родителя, — и вы принесли это сюда? Вы принесли эту гадость на полицейский участок?
Стрик разразился воплями:
— Минуточку, сука! Ты сам сунул мне это говно! Ридзик покачал головой:
— Это серьёзно, старик. Очень серьёзно. Мы тебя отпустили под честное слово — и все такое прочее. А ты так плохо поступаешь, Стрик, — Ридзик прищёлкнул языком. — От трех до пяти лет. И понимаете ли, Данко, они ведь сами прибьют его, когда он туда попадёт: он же стукач. А они терпеть не могут среди себя осведомителей. И стараются, чтобы жизнь — и смерть — оказалась для тех как можно менее приятной. Разве неправда, Стрик?
Стрик прыгнул вперёд:
— Это все ваши легавские махинации. Дерьмо, чувак, поганое коровье дерьмо! — он ткнул в сторону Ридзика своим указательным пальцем, словно кинжалом. — Ты уволен! Можешь идти и забирать свои вещички, потому что в полиции ты больше не служишь, засранец. Да ты знаешь, какого я нанимаю адвоката? У меня такой юрист…
— Вернёмся к Бритоголовым, Стрик, — настаивал Ридзик. — Кто, где и когда?
— Да у меня такой адвокат, который сможет святых представить фашистами, старик. Он живёт за счёт выявления должностных преступлений всяких вонючих мусоров. А уж твою-то паршивую задницу он с удовольствием бесплатно засудит. Ни хрена я тебе не скажу. Слышишь? Ни хрена!