Вечером, когда Джесс дозвонилась Джинни, та закричала:
— Да ты с ума сошла! За пансион приходилось платить тысячу в месяц плюс еще какую-то сумму за медобслуживание. Послушайся же помню. Я стянула у отчима десять тысяч, и этого мне хватило.
— Ох, Джинни, — простонала Джесс. — Что же мне теперь делать? Там больше ничего не нашлось…
— Знаешь, раз там было пятьдесят кусков, значит, случилось что-то гадкое. Колоссальные бабки по тем временам… почти для всех нас.
— Помнишь, я в «Ларчвуде» рассказывала тебе, как увидела отцовскую чековую книжку и узнала, что он откупился от Ричарда?
Джинни засмеялась в трубку:
— Признаться, меня это не особенно удивило.
— А меня очень. Он заплатил двести тысяч.
Джинни присвистнула:
— Двести кусков? Обалдеть. Значит, у одних такие бабки были, а у других нет.
— У мисс Тейлор, по-видимому, были. Во всяком случае, пятьдесят.
— Наверное, она получила их от твоего отца.
— Но я же помню записи в чековой книжке. Все правильно, он каждый месяц переводил по тысяче. За что бы он стал платить ей столько?
— Не знаю. Может, она и с ним спала.
— Джинни…
— Ладно, извини. Я не хотела.
— Ну хорошо, — сказала Джесс. — Во всяком случае, в записях мисс Тейлор ясно сказано, что мой ребенок отдан Готорнам.
— А мой — Эндрюсам, — вставила Джинни. — Ребенка Пи-Джей взяли Аршамбо, а Сьюзен… Господи, да как же их?
— Рэдноры.
— Точно. Из Нью-Джерси.
Джесс засмеялась:
— Как только ты помнишь?
— Еще бы! Ведь наша встреча — довольно важное событие в моей жизни. Хотела бы я знать, пытался ли сын Сьюзен найти ее?
— Сомневаюсь. Она написала мне на Рождество, что вышла замуж за профессора по фамилии Берт и они собираются в Англию. Он будет преподавать в Оксфорде.
— Ха! Значит, шерсть и твид. Не сомневаюсь, у нее все будет в порядке.
В «Ларчвуде» Сьюзен Левин, более взрослая и опытная, чем несовершеннолетние девчонки, не очень-то сошлась с ними. Пять лет назад Сьюзен презрительно скривила губы, узнав, что сын не желает ее знать и ему вполне хватает приемных родителей. Джесс опять вспомнилась их встреча. Удивительно, что именно Джинни преуспела в жизни больше всех.
— Джинни, может, забыть обо всем?
— И что? Сходить с ума при каждом следующем письме?
— А если это развлекается сумасшедший?
— Возможно, да. Только ради чего? Ни у кого нет причин так с тобой поступать.
Джесс не говорила Джинни про Чарльза и не стала упоминать, что Чак в Бостоне. Ей не хотелось делиться этим даже с Джинни, которую невозможно шокировать тем, что она подозревает собственных родных.
— Послушай, что мы имеем? — продолжала Джинни. — Письмо из Вайнарда, якобы от твоей дочери. Потом телефонный звонок. А теперь ты говоришь, что мисс Ти получила пятьдесят кусков черт знает от кого и черт знает за что. Может, тут и нет никакой связи, но я бы на твоем месте постаралась выяснить. Пятьдесят кусков тридцать лет назад могли означать только какое-то темное дело.