— Нет! — тихо вскрикнула Пи-Джей, когда Джесс и Филип вошли в спальню, где она угасала.
— Я хотел увидеть вас, — проговорил Филип дрожащим голосом. — Я хотел встретить мою мать.
Колени его дрожали.
Пи-Джей с трудом приподняла голову.
— Ну вот и увидел, — слабым голосом выговорила она. — Если хочешь взглянуть поближе, я стащу эту фигню, и ты увидишь лысое чудовище, которое тебя родило.
Филип не знал, откуда у него взялось мужество. Может, оно было порождено годами раздумий о матери, о том, не от нее ли унаследовал он страсть к рисованию? Так или иначе, он нашел в себе силы приблизиться к постели, присел на ее краешек и повернул голову.
— Посмотрите на меня, — попросил Филип. — Мне нужно видеть ваши глаза.
И он увидел ее ясные глаза, до которых не добрался рак. Такие же изумрудные, как и у него.
Тогда Филип протянул Пи-Джей розу — розу, купленную несколько часов назад, когда он еще думал, что мать приедет в «Ларчвуд-Холл».
— Извините, — робко проговорил Филип, — она чуть-чуть завяла.
— Господи, Боже мой! — Пи-Джей вздрогнула и расплакалась. — Какой же ты красивый!
Она погладила его по щеке.
А сейчас на щеках, бровях и ресницах Филипа таяли снежинки. Он был благодарен судьбе за то, что успел увидеть мать, узнать ее, хотя она слишком быстро погибла от рака груди.
И вот в четверг он вновь встретится с Джесс, той женщиной, что принесла ему великое счастье, сменившееся неизбывным горем. Что ж, жизнь состоит из черных и светлых полос, а между ними — часы, дни, годы пустоты, заполняемой разными никчемными занятиями вроде юридических консультаций и ожидания хороших или плохих времен.
Филип повернулся и медленно направился к станции метро. Скоро он приедет на вокзал и сядет в поезд на Ферфилд. Сегодня вечер среды, а это значит, что на столе красного дерева, стоящем на шерстяном ковре, для него будет накрыт ужин.
Едва он показался в дверях, как Джанина Аршамбо крикнула:
— Позвони брату на сотовый телефон. Он сходит с ума.
Филип невольно улыбнулся, ибо мать произнесла слова «сотовый телефон» таким неподражаемым тоном, будто это полезное изобретение человечества заслуживало столь же серьезного внимания, как автомобиль или математика. Хорошо, что на этот раз она не пригласила к ужину никого постороннего — например, девушку из респектабельной семьи в надежде удачно женить Филипа. Более того, мать не забросала его своими обычными вопросами: как он доехал, что ел днем, почему не привез белье для стирки (она хотела стирать ему рубашки, считая, что сын очень занят, а у нее времени хоть отбавляй).