Только бы беседа удалась. Ради Джесс.
Сам Филип не верил, что за письмом и телефонным звонком стоит что-то серьезное. В конце концов мир полон злых придурков.
Но ради Джесс он пройдет весь путь до конца.
Неожиданно открылась дверь, и в зал вошла женщина в очках, строгая, в белом халате с голубой прямоугольной карточкой на груди. Филип поспешно поднялся. На все вопросы и ответы у него оставалось пятнадцать минут.
— Мистер Аршамбо? — сурово осведомилась женщина. — Это вы хотели видеть Уильяма Ларриби?
Глаза Филипа скользнули по табличке с именем.
— Да, доктор Бэнкс, — Прием посетителей начинается в семь.
Он вытащил из кармана визитную карточку.
— Доктор Бэнкс, я юрисконсульт и пришел по делу.
— Вы не в тюрьме, а в приюте для пожилых людей. Посещения с семи.
Она вернула Филипу визитную карточку и вышла.
— Мой дом — моя крепость! — гордо провозгласил Джозеф. Он стоял, скрестив руки на груди, у окна, выходившего на Парк-авеню. — Мы добились своего, братишка.
Щеки Филипа горели; возможно, оттого что ему пришлось мчаться на общественном транспорте в центр, а вскоре предстояло добираться таким же образом назад. Но не исключено, что это было от радостного возбуждения.
Их новый офис действительно производил впечатление. Располагался он на первом этаже, что было, безусловно, удобно для посетителей. Тяжелая дубовая входная дверь поражала своей солидностью. Внутри все сверкало и отливало теплым светом. Деревянные полы были натерты до блеска, а мебель работы начала века тщательно отреставрирована. Высокие потолки и большие окна придавали помещению вид настоящего святилища правосудия. Сюда можно смело приглашать клиентов. Почему-то Филип подумал о Джесс, он с гордостью привел бы ее сюда. Так же, как и Пи-Джей…
— Неужели мы можем себе это позволить? — с тревогой спросил Филип своего старшего и мудрого брата.
— Братишка, мы не можем позволить себе отказаться с этого. Мы поднялись на новый уровень.
Филип усомнился в том, что Дональд Аршамбо захотели бы оказаться на новом уровне. Его вполне устраивало то чего он добился тяжким трудом: стабильность, а не богатство.
— Что подумал бы папа? — проговорил он.
— Папа был бы ошеломлен. И чуть-чуть позавидовал бы Филип подошел к мраморному камину и невольно залюбовался затейливой решеткой.
— А настоящего секретаря мы теперь можем нанять?
Джозеф расхохотался:
— С социальной страховкой и свободными днями? Ну, братишка, ты слишком многого хочешь.
Филип раздраженно поправил галстук. Ему вспомнилось циничное выражение Джозефа: «Не имеет значения, сколько лежит у тебя в бумажнике, важно, что думают об этом другие».